были застывшей водой, и ничем иным. Налево и направо, до самого горизонта – ничего, кроме бескрайнего подноса с мертвыми ледышками.
Наблюдение это вмиг заморозило весь пыл Омара.
– А куда бежать-то… – пробормотал он. – На ледник в одном халате?
– Ты прав, хозяин. Нет смысла прятаться в холодильнике.
– При чем тут холодильник? Хотя можно и так сказать. Там снаружи минус восемьдесят, кажется.
– Не понял тебя. Почему снаружи? Два продуктовых фризера прямо перед нами, за стеной. Я вижу их в бытовой сетке. В них всего минус пять.
– О чем ты? Ну-ка покажи!
Надоевший план снова повис перед глазами. Две белые точки отмечали два устройства рядом со знакомой красной изюминой. Если верить схеме, фризеры должны были… висеть в воздухе прямо за стеклом? Но ничего такого в иллюминаторе не видно. До ближайшего ледяного тороса – не менее сотни футов.
Омар прикрыл глаза ладонью и подошел к стеклу вплотную. Потрогал: шероховатое. Круглый обод иллюминатора в одном месте чуть погнут. Омар подцепил ногтем выступающую часть, потянул… «Иллюминатор» отклеился от стены и скользнул на пол, сложившись пополам, картинкой внутрь, как складывают на базаре коврик перед тем, как отдать покупателю. В холле стало темнее.
– Поспеши, хозяин. Они будут здесь через минуту.
За дверью ждала лестница. Потом длинный коридор. Поворот. Еще один коридор. На развилке Омар остановился в ожидании новой подсказки.
– Эй, ты чего там, уснул?
– Извини, хозяин. Ты угадал, я вот-вот перейду в режим гибернации. Мое питание зависит от твоего. А ты давно не ел.
Омар подумал о подносе с едой, который остался в камере. Ну что же ты за баран! Даже пушку схватил. А на пакет галет ума не хватило.
– А почему не сказал раньше? Собирался отрубиться без предупреждения?
– Нет. Я вычислял тебе маршрут в гипервремени. У тебя остался только один надежный вариант, процентов шестьдесят по вероятности. Но поскольку я отрубаюсь, схемы у тебя не будет. Сейчас я покажу ее последний раз, а ты постарайся запомнить.
Возразить Омар не успел. Перед глазами ярко вспыхнула схема коридоров. Красная изюмина в центре. Зеленые чаинки небольшими группами – со всех сторон. Желтая линия спасительного пути: прямо, направо, снова направо, вверх…
Схема померкла. Реальность была объемнее и пахла плесенью, а эхо собственных шагов так и норовило сбить с толку, будто невидимый преследователь, который то отставал, то оказывался впереди и бежал навстречу.
Наверное, в этом месте у сварщика дрогнула рука. А может, и робот схалтурил. Колченогий титановый паук на присосках вел плазменным жалом по линии соединения стальных листов обшивки тоннеля; остановился, сменил жало; пошел дальше. Шов продолжался таким же крепким, герметичность не пострадала. Просто на месте остановки линия застывшего расплава сбилась небольшой вмятиной. Свет ламп собирался в ямке-зеркальце, создавая яркую радужную точку, которую Ада заметила с дальнего конца тоннеля.
Или все-таки не робот, а человек оставил этот маленький брак сварки? Ей вспомнился старик в холле таможенного досмотра, как он успокаивал свою подругу, расстроенную отсутствием доступа к Ткани. О том, что сигнал до Земли идет почти час, он говорил почти с удовольствием. Ему явно нравилось оторваться от лишних связей, что и рекламировали проспекты космического туризма. Там, в очереди, слушая старика, Ада начала было размышлять, что скрывает эта прошивка Артели. Тогда ее отвлекли, но сейчас мысль почему- то вернулась.
Им нужны такие особые люди. Хотя пятьдесят лет назад это было неочевидно. После окончания Холодной войны пилотируемые полеты стали считаться разорительным шоу, в котором сверхдержавы прошлого доказывали друг другу преимущества своих идеологий, вместо того чтобы всерьез исследовать космос. Вдобавок выяснилось, что долгая жизнь на орбите несет человеку очень неприятные последствия: потерю кальция костей и красных кровяных телец, сбои давления и атрофию мышц, радиационные ожоги и жуткие психозы. В новом веке полеты людей резко сократили; вместо них в космос отправились армии роботов – выносливые, дешевые, взаимозаменяемые. Успешное освоение Марса как будто доказало преимущества искинов в космосе… для широкой публики и рекламных проспектов.
На практике, которую не афишировали, уже в первых марсианских миссиях случались большие потери из-за задержки сигнала. От четырех до двадцати двух минут летит картинка до Земли, плюс еще столько же, чтобы ответная команда дошла обратно. Это немного для стационарного зонда. Но критично для марсохода, который подъехал к краю пропасти.
А на лунах Юпитера телеуправление – по часу в обе стороны ждать ответа. Дальнему космосу нужен более автономный интеллект, и здесь искины проигрывают. Скрытой и основной целью проектов космотуризма стал отбор людей. Очень непростых людей. Тех, кому нечего терять. Или есть от чего бежать. Даже собственный отец временами пугал Аду, а ведь он всего лишь работал извозчиком и проводил на Земле как минимум месяц после каждого рейса. Чего же ждать от тех, кто живет на дальних лунах годами…
– Ты вспомнила что-нибудь об отце? – спросила наставница.
Ада тряхнула головой. Она провела уже несколько минут, разглядывая радужный блик на стене. Чувства не могли обмануть, это знак. И к тому же финальный: она вышла из броуна.
Но что-то неправильно. Тоннель впереди заканчивается тупиком, глухой стеной. Позади, за несколько метров до блестящей точки-знака – черная дверь, над ней горит вполне понятная табличка: лестница аварийного выхода. Но ты прошла мимо этой двери без эмоций, потому что знак указывал дальше. Куда же?
– Я вспомнила некоторые папины странности, – пробормотала Ада. – И его рассказы о том, что случается иногда с людьми, которые слишком долго были в космосе.
– Хорошо. – Наставница нетерпеливо оглянулась. – Но этого мало. Нас уже наверняка ищут. Ты должна…
Дверь с табличкой аварийного выхода распахнулась. Человек, вбежавший в тоннель, увидел, что он не один, и остановился, выставив перед собой акел. Ада узнала подавальщика из чайханы. Он тоже узнал их:
– Вы!.. А почему вы здесь?
Ада шагнула к нему. Наставница подняла руку:
– Стой! У него оружие. Он может быть одним из них!
– Едва ли. – Ада подошла к пареньку вплотную. – Он не знает, как этим пользоваться. Даже с предохранителя не снял. Смотри, вот тут…
Омар посмотрел, но увидел лишь ее руку на своем запястье. В следующий миг коридор без предупреждения перевернулся и ударил его по спине. Когда его взгляд снова сфокусировался, перед самым носом обнаружился пол и стоящие на нем ноги в сандалиях.
Девица в красном плаще держала акел, который только что был у Омара… и направляла оружие на свою спутницу.
– Что с тобой, Ада? – Женщина в белом сделала шаг назад.
– Хочу спросить у тебя то же самое. Ты ошиблась, и не раз.
– В чем? Я шла за тобой.
– Вот именно. Ты не видишь то, что вижу я. Хотя сама научила меня этому. И кстати, мой папа никогда не советовал свернуть налево, если не знаешь, какой путь выбрать. Это ты сама говорила мне в детстве! Настоящая ты, а не…
И опять Омар не успел ничего увидеть, эти странные люди двигались быстрее, чем его глаза. Слева взлетело белое, справа полыхнуло голубым. Полсекунды, и всё. Та, что в белом, лежит на полу. Та, что в красном, стоит над нею. Рука с акелом дрожит.
– И здесь ты ошиблась… – бормотала девушка. – Настоящая успела бы… А ты меня даже ни разу не
