Но почему Кобаяси заговорил вдруг про отсутствие целей, про разброс интересов? Может, уже заметил?

— Сегодня у меня вроде появилась цель… — пробормотал Сол. — А толку все равно никакого.

— Ты про эти дремли с задержкой, что ли? Да брось, разве это цель.

— Нет, «Дремок» тут ни при чем. Просто я… задумал новый сценарий, как ты в обед угадал. Что-то типа вложенного дремля.

— …Запрещенного Женевской конвенцией, точно? — подмигнула голова Кобаяси. — Так бы и говорил сразу. Можешь на меня положиться. У меня такие криптодиллеры есть… Все будет полностью анонимно и по самым высоким ценам.

— Дело не в покупателе.

Интересно, можно ли изложить суть дела на языке маркетолога? Во время обеда Сол уже слышал реакцию Кобаяси на свою историю про дремль без дремодема. Однако последний выпад японца, насчет бесцельной жизни, показал, что Кобаяси может сказать гораздо больше, если переформулировать задачу… более прагматично?

— Понимаешь, в таком продукте очень сложно отследить дисперсионный эффект… как раз в точке выхода из вложенного дремля. — Сол медленно подбирал слова. — Вот представь: парень, только что увидевший классный дремль, вдруг попадает обратно в свою комнату. Он видит, что дремодем валяется рядом. Допустим, мы заставили его поверить, что он действительно проснулся. Но что он будет делать дальше? В обычном дремле все ясно: там сразу подбрасывается какой-то набор ключей. А здесь, в своей комнате… Если чего-то добавишь, он сразу заметит, что дремль продолжается.

— Понял, понял… Вон те холмы видишь? Рули туда. Только поднимись повыше.

«Хреновый из меня прагматик, — подумал Сол. — Кажется, он догадался, о чем я спрашиваю».

Голова Кобаяси застыла: маркетолог занимался какими-то своими делами. Может, уже звонит в пункт помощи сбесившимся мультикам? «Извините, у меня тут ведущий сценарист „Дремлин Студиос“… Его личность, кажется, расщепилась. Ситуация может выйти из-под контроля. Да, в настоящее время он вручную управляет транспортным средством на большой высоте».

— Левее, Солли-сан. Не снижайся пока.

Еще пара минут тишины. Холмы приближались.

— Извини, что отключился, — снова заговорил Кобаяси. — Я тут еще свой киб веду, только с другой стороны и под водой. Тебя вроде правильно вывел, а сам малость промахнулся. Какой-то совсем новый логль все стекло залепил. Огромная плавающая пицца с именем мэра из оливок и пепперони. Видел такие? Мы с Гоку еле вырубили его. Ненавижу эти предвыборные деньки! У моего искина второй дан по такси-до, он по целых пять секунд медитирует на каждом повороте, вычисляя благоприятное направление — а что толку?

Сол оглядел горизонт. Сплошные холмы, ни намека на водоемы. До океана миль тридцать. Неужто этот хитрый японец просто заболтал его, чтобы послать на место в одиночку?

— По поводу твоей проблемы с дисперсией… — продолжил Кобаяси. — Есть кой-какой идель на тему. Связано как раз с тем типом, к которому мы летим. Только обещай мне, что не будешь с ним трепаться, пока я не появлюсь. Это важно.

Значит, все-таки не врет. Прилетит сам. И на том спасибо.

— Обещаю, не буду. А что хоть за тип, чего нам от него надо?

— Много чего. Ты же знаешь, в делах персональной рекламы порнушники впереди всех. Кроме церкви, конечно.

«Какой церкви?», чуть было не спросил Сол. Но вовремя остановился, вспомнив одну важную вещь. Каждый лишний вопрос — это новый крючок, на который его ловит Кобаяси, большой знаток торговли информацией. Нужно поменьше задавать вопросов. Зато побольше сомневаться.

«И почему я всегда вспоминаю об этом так поздно?» — вздохнул Сол.

Как ни странно, Кобаяси в этот момент тоже вздохнул, вполне искренне — скорее всего, от зависти к упомянутым лидерам своей отрасли. А может, оттого, что на его теперешнем месте работы использовали не столь передовые методы. Солу вспомнился разговор про иммерастов и «комплексы белых».

— В нейропаттернах спящего человека есть так называемые «блуждающие огни», — тоном заезженного искина-гувернера заговорил Кобаяси. — Считается, что это следы какого-то дневного возбуждения, связанного с сильными впечатлениями.

— Ты собираешься покупать это великое открытие? — фыркнул Сол. — Да это же известно любому студенту начального курса дремастерства! Ну да, в медленной фазе сна мозг отдыхает, зато в быстрой очень активен, и это лучшая фаза для трансляции дремля. К сожалению, в этой фазе действительно активизируются очаги остаточного возбуждения. Дремодем гасит их с помощью разных амнестических агентов, чтобы не мешали крутить дремль.

— Верно. Но люди Мэнсона придумали кое-что покруче. Они научились отслеживать по нейропаттерну, в чем суть остаточного возбуждения в каждом конкретном случае. А затем использовать это для динамической персональной рекламы. Вместо того чтобы глушить «блуждающие огни», дремодем Мэнсона подцепляет их к сценарию.

— Как это — подцепляет?

— Подробный интель я еще не видел, — признался Кобаяси. — Мы за этим и летим. Я пока знаю только первичный идель, о котором Рама мне рассказывал всего две минуты. При этом он еще ругался с женой, тещей и одной из любовниц. А в таких случаях у него скорость переключения очень высокая.

— Могу себе представить… — Сол снова представил себя самого в роли мультиперсонала: одна субличность где-то шляется по ночам, другая потом расхлебывает.

— В общем, они подстраивают сценарий дремля под эту активную зону… Э-э, погоди, куда это ты летишь? Левее давай, нам не этот холм нужен.

Действительно, Сол в задумчивости слегка отклонился от курса и невольно направил киб в сторону холма, чем-то отличающегося от остальных. Странное шевеление, которое он издали принял за толпу людей в белом, не имело ничего общего с людьми. Теперь было видно, что на холм со всех сторон сползаются белые камни. На вершине огромные продолговатые валуны вставали дыбом, образуя круг. Булыжники поменьше забирались на них сверху. Когда киб оказался над холмом, каменная ограда замерла.

— Что это было? — Сол снова набрал высоту и развернулся, как подсказал Кобаяси. В мониторе заднего обзора покинутые камни снова стали расползаться.

— Давненько ты не был за городом, большой белый брат, — захихикала голова японца. — Хотя и правда, многовато гадостей на полчаса полета… Сначала махаоны новой модели, теперь вот эта завлекалка для туристов. Да и вокруг меня какие-то ужасные логли плавают, Гоку еле успевает чистить корпус. Не иначе как столоверты решили подстраховаться. Запустили пару слоев мусорной защиты на основных транспортных путях, чтоб посторонних сбить.

— Если твои дружки из «Мэнсон Сисоу» точно так же запускают свою поэзию в дремли, не завидую их биржевым показателям…

— В том-то и дело, что так грубо вставляем ее мы. Прикидываем предпочтения клиента на основе того, что он смотрел раньше, какая у него профессия, ну и так далее. Это неэффективно, и вдобавок на грани легальности. На всех развитых континентах давно запрещена безличная реклама, не подтвержденная интересом потребителя в заданной сфере. Скоро и наша мэрша обещала такой закон подкликать.

— А Мэнсон что же, невинная овечка?

— В этом отношении — да. Они привязывают рекламу к конкретным проблемам пользователя. А проблемы можно отследить по тем самым зонам остаточного возбуждения. Скажем, человек днем проиграл на рободроме. У него осталась эта неприятность в мозгу. Она его гложет даже во сне — по нейросети блуждает «огонек». Дремодем отслеживает эту картинку и корректирует дремль. Если это классический мэнсоновский хардкор, то парня начинает насиловать та самая марсианская робобурилка, которая выиграла у него на рободроме. Но в конце концов клиент сваливает инфернального неорга с помощью подвернувшегося под руку… э-э-э…

— Ну-ну? — Сол едва сдерживал смех.

— Ну, не знаю. Например, с помощью универсального карманного хаптика «Нанопак-Спорт».

Голова Кобаяси так комично наморщила полированный лоб, что Сол не удержал смешок. В нем