двумя банками: нашим, который был для Сырцова родным, и «Потенциалом», которым владели Гозданкеры, ныне добавлялись сложные отношения города с областью. По долгу своей новой службы Сырцов беспрерывно враждовал с областным департаментом финансов.

— Найди документы, касающиеся помещений на территории города! Проверь все предприятия Гозданкеров, располагающиеся в Уральске! — начал командовать Храповицкий. Не садясь, он вышагивал по кабинету, щурил колючие глаза и хмурился. — От «Потенциала» с его филиалами до их мелких фирмешек. Их заводы, торговые центры, гостиницы, рестораны — все! Посмотри, что у них находится в аренде, а что выкуплено. Наверняка все приобреталось с кучей нарушений. Законодательство по этому вопросу невнятное. Подними им арендную плату раза в три. Собери своих юристов и подключи наших. Пусть они скажут, может ли город потребовать возврата своей недвижимости по суду. Подавайте в арбитраж. Председателя суда беру на себя. Это в первую очередь касается жизненно важных их объектов.

Сырцов старательно записывал.

— Но ведь у них везде присутствует губернатор, — заметил он, отрываясь и бросая на Храповицкого тревожный взгляд. При всей своей неприязни к Гозданкерам, он не был готов к такому стремительному наступлению.

— Мне плевать! — рявкнул Храповицкий. — Я хочу прижать им хвост. И ты будешь выполнять то, что я говорю!

За спиной Храповицкого я незаметно покачал головой, показывая Сырцову, что с шефом сейчас лучше не спорить. Он сделал знак глазами, что понял.

— Хорошо, — послушно согласился он. — Что-то еще?

— Далее, — продолжал Храповицкий, несколько успокаиваясь от его покорности. — Почти все коттеджи и дома, где живут они сами, их родственники и любовницы, находятся в черте города. Законов о земле у нас в стране не существует. Подготовьте иски с требованием сноса строений.

— Включая губернаторскую резиденцию? — испуганно уточнил Сырцов.

— Включая губернаторскую резиденцию, — зло подтвердил Храповицкий. — Они у меня попрыгают.

— Но… но ведь это — война! — пробормотал Сырцов, бледнея.

— А ты думал, я тебе анекдоты рассказываю?! — взорвался Храповицкий. — Они полагают, что о нас можно ноги вытирать? Не угадали. Или мы их сломаем, или они нас. До выборов губернатора остался год. Может быть, они об этом забыли, но я помню! Если они не одумаются, то мы вокруг этих документов поднимем такой шум в прессе, что им нужно будет хлопотать не о выборах, а о том, чтобы на них не завели уголовные дела! А мы выдвинем Кулакова. Вот пусть тогда Егорка поймет, на кого нужно было ставить!

— Кулаков не собирается избираться губернатором, — робко возразил Сырцов. — Он давал Лисецкому слово, что его поддержит.

— Соберется! — недобро усмехнулся Храповицкий. — А иначе, зачем ты здесь сидишь? Это, кстати, и к тебе относится! — Он вдруг вспомнил обо мне. — Ты выбирал Кулакова против моей воли. Ты и будешь отвечать!

Я согласно кивнул. За последние дни я сделался ответственным за такое количество проблем, что подобный пустяк, как перевыборы губернатора, не имел значения.

На лестнице в мэрии мы столкнулись с Кулаковым. Невысокий лысыватый, крепко сбитый, в небрежно расстегнутой куртке он быстро поднимался по ступенькам. За ним спешил помощник и что-то докладывал на ходу. Кулаков слушал его рассеянно, поминутно отвлекаясь на то, чтобы поздороваться с попадавшимися навстречу чиновниками.

Когда он заметил нас с Храповицким, то нахмурился и на мгновение замедлил движение. Его усы воинственно встопорщились. Они с Храповицким не переносили друг друга на дух, и соблюдение приличий давалось им с трудом.

— Кого же вы так боитесь? — задиристо пробасил издали Кулаков, кивая на сопровождавший нас взвод охраны. — Неужто думаете, что я вас покусаю?

— Бараны не кусаются! — на ухо прошипел мне Храповицкий. — С них шкуру сдирают!

— Приятно видеть вас в веселом настроении! — вслух произнес он с натянутой улыбкой.

— У меня работа веселая! — с той же наигранной бодростью продолжал Кулаков. — Как говорит твой Андрей, — он ткнул в меня коротким пальцем, — главное для мэра — это с утра пораньше нырнуть в канализацию.

Я не помнил, чтобы я когда-нибудь утверждал нечто подобное, но возражать не стал. Кулаков приблизился и крепко встряхнул нам руки.

— Ты что-то пропал совсем? — внимательно посмотрел он на меня, на секунду задерживая мою руку в своей. — Друг называется!

Разумеется, мы не были закадычными приятелями, и, возможно, наличие между нами особых отношений он демонстрировал, лишь чтобы позлить Храповицкого. Но насчет того, что я не появлялся в мэрии уже давно, он говорил чистую правду.

После истории с убийством Синего и последующего признания Кулакова я его избегал. Конечно, я никому не рассказал его тайны, но она меня угнетала. Я давно изжил природное любопытство и с годами научился не интересоваться чужими секретами. Порой они слишком обязывали. Непрошеная откровенность Кулакова привела к тому, что я не знал, как вести себя с ним. Любая интонация казалась мне фальшивой.

Главная трудность для меня заключалась даже не в том, что он, мэр нашего города, зарезал человека. В конце концов, я сознавал, что Синий не был украшением уральского общества и что у Кулакова были веские причины поступить с ним жестко. Но Кулаков после этого продолжал оставаться мэром и вел себя так, как будто ничего не произошло. А это уже было за пределами моего понимания.

Конечно, я мог предположить, что долгими бессонными ночами он бродит по своему дому, подобно леди Макбет, и смывает с рук невидимую миру и милиции кровь. Но внешне это никак не проявлялось.

Я не сужу людей, но стараюсь избегать того, что вызывает во мне внутренний протест, пусть даже необоснованный. Поэтому я что-то промямлил в ответ и отвел глаза. Думаю, он догадывался о том, что происходит во мне. Конечно, догадывался.

— Заехал бы как-нибудь ко мне домой, чаю попить, — выговаривал он мне с нажимом. — А то я ни тебя не вижу, ни Натальи.

Надеюсь, он не собирался обрести в моем лице зятя. Наверное, он просто вспомнил про падчерицу и с медвежьей ловкостью наступил мне на больную мозоль. Я скривился. Храповицкий выразительно поднял брови и глянул на меня со значением. Я не говорил ему, что мы с Наташей продолжаем встречаться.

Мы расстались с Храповицким у мэрии. Я поехал, наконец, в прокуратуру, где меня уже с полчаса ждали, а он вернулся на работу. Сразу после допроса мне было велено явиться в наш тренажерный зал, где у Храповицкого была назначена тренировка с губернатором.

Мое опоздание к следователям, как можно было ожидать, отнюдь не расположило их в мою пользу. Очевидно, в отместку они продержали меня больше трех часов. Допрашивали меня двое, в тесном, прокуренном кабинете.

Первый, постарше, задавал мне каверзные вопросы, всем своим видом давая понять, что не верит ни одному моему слову. Второй, совсем мальчишка, с прыщами на подбородке, старательно отстукивал на компьютере одним пальцем мои ответы.

Я упомянул им о новой охране, которую заказывал Хасанов, но это их не заинтересовало, по- видимому, они уже про это знали.

А вот про скандал в кабинете администратора я рассказывать не стал, пожалев Собакина и не желая