уменьшалась. Тони Риццоли тоже проигрывал.

В два часа ночи устроили перерыв. Коронцис отозвал Тони Риццоли в сторону.

— Что происходит? — прошептал он в панике. — Господи, да вы знаете, сколько я уже проиграл?

— Не волнуйся, Виктор. Я тоже проиграл. Я дам Отто знак. Когда придет его черед сдавать, все изменится. Мы их приложим как следует.

Они снова заняли места за столом.

— Дай-ка моему приятелю еще двадцать пять тысяч долларов, — велел Тони Риццоли.

Марвин Сеймор нахмурился:

— Ты уверен, что он хочет продолжать игру?

Риццоли повернулся к Коронцису:

— Решай сам.

Коронцис колебался. «Я дам Отто знак. Все изменится».

— Я хочу продолжить.

— Ладно.

Перед ним положили на двадцать пять тысяч долларов фишек. Он посмотрел на них и внезапно почувствовал, что сейчас ему повезет.

Карты сдавал Отто Дэлтон.

— Итак, джентльмены, играем в стад на пять карт. Начальная ставка тысяча.

Игроки положили свои фишки в центр стола.

Дэлтон сдал каждому по пять карт. Коронцис не стал смотреть свои. «Подожду, — решил он. — На счастье».

— Делайте ставки.

Марвин Сеймор, сидевший справа от Дэлтона, сложил карты:

— Я — пас.

Следующим сидел Сэл Приззи.

— Отвечаю и ставлю еще тысячу. — Он пододвинул свои фишки на центр стола.

Перри Бреслаур с усмешкой разглядывал свои карты.

— Вижу-вижу. Поднимаю еще на пять тысяч.

Для продолжения игры Коронцису надо было положить шесть тысяч. Медленно он взял свои карты, разложил их веером и не поверил своим глазам. На руках у него был верный стрит-флаш — пятерка, шестерка, семерка, восьмерка и девятка червей. Великолепные карты. Значит, Тони сказал правду. «Слава Богу!» Коронцис постарался скрыть волнение:

— Принимаю повышение и добавляю еще пять тысяч. («Эти карты сделают меня богачом».) Дэлтон бросил карты:

— Не для меня. Пас.

— Значит, теперь мне решать, — сказал Приззи. — Думаю, ты блефуешь, приятель. Отвечаю и поднимаю еще на пять тысяч.

Виктор Коронцис чувствовал себя на седьмом небе. Такие карты, как у него, попадались раз в жизни. Это будет самый большой банк за вечер.

Перри Бреслаур открыл карты с видом победителя:

— Три короля.

«Я выиграл», — подумал Коронцис.

— Неплохо, но мало, — улыбнулся он. — Стрит-флаш. — Он положил карты на стол и потянулся к деньгам.

— Стой-ка! — Сэл Приззи удержал его руку. — Ты проиграл, потому что у меня королевский флаш. С десятки по туз пик.

Виктор Коронцис побледнел. Он почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Сердце билось с перебоями.

— Мама родная! — воскликнул Тони Риццоли. — Два флаша за одну игру, черт бы их побрал! — Он повернулся к Коронцису: — Мне очень жаль, Виктор. Я… просто не знаю, что сказать.

— Думаю, на сегодня хватит, джентльмены, — сказал Отто Дэлтон. Он сверился с листочком бумаги и повернулся к Коронцису. — Вы должны шестьдесят пять тысяч долларов. Потрясенный, Коронцис молча смотрел на Тони Риццоли. Тот беспомощно пожал плечами. Коронцис вытащил платок и принялся утирать пот с лица.

— Как будете платить, чеком или наличными? — спросил Дэлтон.

— Чеков не беру, — заявил Приззи, взглянув на Коронциса.

— Я… я… — он не мог выговорить ни слова. Почувствовал, что весь дрожит. — У меня… у меня нет…

Лицо Приззи потемнело.

— У тебя нет чего? — рявкнул он.

— Подождите секунду, — быстро вмешался Тони Риццоли. — Виктор хочет сказать, что у него нет с собой таких денег. Я же говорил, он парень надежный.

— От этого у меня в кармане не прибавится, Риццоли. Пусть отдает деньги.

— Получишь ты свои деньги, — уверил его Риццоли. — Через несколько дней.

Сэл Приззи вскочил на ноги:

— Да пошел ты! Я милостыню не подаю. Пусть гонит деньги завтра.

— Не волнуйся. Отдаст.

Виктор Коронцис ощущал себя пойманным в ловушку, выхода из которой не было. Он сидел не в состоянии двигаться, почти не заметив, как все разошлись, оставив его наедине с Тони.

Коронцис был как в тумане.

— Мне… мне никогда не собрать таких денег, — простонал он. — Никогда!

Риццоли положил руку ему на плечо.

— Не знаю, что и сказать Виктор. Не понимаю, как такое могло случиться. Похоже, я сегодня проиграл не меньше тебя.

Коронцис вытер глаза:

— Но… но вы можете себе это позволить, Тони. Я же не могу. Придется объяснить им, что мне нечем заплатить.

— Я бы на твоем месте, Виктор, сначала бы хорошенько подумал, сказал Тони. — Сэл Приззи руководит профсоюзом моряков на Восточном побережье. Я слышал, они крутые парни.

— Ничего другого мне не остается. Если уж нет денег, так их и нет. Что он может сделать?

— Дай-ка я тебе кое-что объясню, — сказал Риццоли проникновенно. Он может поручить своим парням прострелить твои коленные чашечки. Тогда уж ты никогда не сможешь ходить. Он может заставить их плеснуть тебе кислотой в глаза. И ты никогда не сможешь видеть. А уж потом, когда ты сполна получишь свою порцию боли, он будет решать, позволить ли тебе жить в таком виде или убить тебя.

Виктор Коронцис с посеревшим лицом смотрел на него во все глаза:

— Ты… ты шутишь.

— Как бы не так. Моя вина, Виктор. Я не должен был разрешать тебе играть с таким человеком, как Сэл Приззи. Он — убийца.

— Господи! Что же мне делать?

— Ты никак не можешь собрать эти деньги?

Коронцис начал истерически смеяться:

— Тони… на то, что я зарабатываю, я с трудом содержу семью.

— Ну, тогда тебе только остается уехать из города. Может, и вообще из страны. Поезжай куда-нибудь, где Приззи тебя не достанет.

— Да не могу я, — простонал Коронцис. — У меня жена и четверо детей. — Он укоризненно посмотрел на Тони Риццоли. — Вы же сказали, что мы не сможем проиграть. Вы сказали…

— Знаю. И мне действительно очень жаль. Раньше всегда все было в ажуре. Скорее всего, Приззи смухлевал.

Коронцис немного оживился: