– Значит, договорились?

Ив медленно положила трубку. Этот ленч граф запомнит на всю оставшуюся жизнь!

Они встретились в «Лассере». Минут десять Ив слушала монотонное перечисление марок вин и наконец, устав терпеть, объявила:

– Я влюблена в вас, Альфред!

Граф, ошеломленно замолчав, уставился на девушку:

– Прошу прощения?

– Я сказала, что влюбилась в вас.

Граф поднес к губам бокал, одобрительно кивнул:

– Прекрасное вино.

Похлопал Ив по руке и улыбнулся:

– Все хорошие друзья должны любить друг друга.

– Я не о такой любви говорю, Альфред.

И граф, взглянув в глаза Ив, отчетливо понял, что та имеет в виду. Такое открытие отнюдь его не обрадовало. Девушке всего двадцать один год, а он уже немолодой человек и любит жену. Просто невероятно, что только может взбрести в голову современным девицам! Сидя напротив Ив, слушая, что она говорит, граф чувствовал себя крайне неловко, особенно потому, что редко встречал таких красивых, очаровательных женщин.

Идя на свидание, Ив надела бежевую юбку в складку и зеленый свитер из мягкой шерсти, красиво очерчивающий контуры полной упругой груди. На ней явно не было лифчика, и граф отчетливо видел бугорки сосков, натягивающие тонкую ткань. Альфред смотрел в невинное молодое лицо и никак не мог найти подходящих слов.

– Но вы…, ведь вы даже не знаете меня.

– Я мечтала о вас еще с тех пор, как была маленькой. Воображала рыцаря в блестящих латах, высокого, красивого и…

– Боюсь, мои доспехи немного заржавели. Я…

– Пожалуйста, не нужно смеяться надо мной, – умоляюще прошептала Ив. – Когда я встретила вас вчера, не в силах была отвести глаз, не могла ни о чем думать, не спала всю ночь. Все мои мысли только о вас.

Ив почти не лгала. Она и в самом деле всю ночь обдумывала свой план.

– Просто не знаю, что вам сказать, Ив. Я счастлив в браке. Я…

– Боже, как я завидую вашей жене! Самая счастливая в мире женщина. Хотела бы я знать, понимает ли она это, Альфред.

– Конечно, понимает. Я все время ей об этом твержу. Он нервно улыбнулся, не зная, как сменить тему разговора и поскорее уйти.

– Но смогла ли она оценить вас по-настоящему? Представляет ли, насколько вы чувствительны? Заботится о вашем счастье? Я бы все сделала для вас.

Граф окончательно смутился.

– Вы очень красивая молодая женщина, – начал он, – и когда-нибудь обязательно встретите своего рыцаря, в блестящих доспехах, не старых и ржавых – и тогда…

– Я уже нашла и хочу отдать ему всю себя. Морье поспешно огляделся, испугавшись, что кто-нибудь услышит:

– Ив! Умоляю, тише!

Девушка наклонилась над столом.

– Больше я ни о чем не прошу и сохраню память о нашей встрече на всю жизнь.

– Невозможно! – твердо заявил граф. – Вы ставите меня в крайне неловкое положение. Молодые дамы не должны делать подобных предложений незнакомым людям.

Глаза Ив медленно налились слезами.

– Так вот что вы думаете обо мне! Считаете, что я со всеми без разбору… В моей жизни был только один мужчина. Мы были помолвлены.

Прозрачные капли медленно катились по лицу…

– Такой добрый, нежный и любящий. И погиб в горах. Упал в пропасть. На моих глазах. Это было ужасно.

Граф Морье сочувственно сжал пальцы девушки:

– Мне очень жаль.

– Вы так похожи на него! Когда я увидела вас, показалось, будто Билл возвратился! Подарите мне всего один час! Больше мы никогда не увидимся. Пожалуйста, Альфред. Пожалуйста!

Граф долго смотрел на Ив, взвешивая все «за» и «против».

В конце концов он француз, а какой француз откажет красивой девушке?!

Они провели несколько часов в маленьком отеле на улице Сент-Анн, и хотя граф Морье, как все нормальные мужчины, имел определенный сексуальный опыт, он никогда не обладал подобной женщиной. В постели Ив была ураганом, обольстительницей, дьяволом, умела и была готова на все. К концу свидания граф Морье чувствовал себя совершенно измотанным.

Одеваясь, Ив спросила:

– Когда я снова увижу тебя, дорогой?

– Я тебе позвоню, – ответил Морье.

Он не намеревался больше встречаться с этой женщиной. В ней чувствовалось нечто темное, пугающее, словно под сверкающей красотой скрывалось олицетворенное зло. Знакомство с ней могло плохо кончиться, а граф не желал ставить под удар свою семейную жизнь.

Все бы на этом и кончилось, но, когда Ив и Морье выходили из отеля, их заметила Элайша Вандерлейк, работавшая в прошлом году вместе с Кейт Блэкуэлл в благотворительном комитете. Миссис Вандерлейк прилагала все усилия, чтобы подняться на самую верхнюю ступеньку в обществе, а лестница была крутой и отнюдь не усыпанной розами. И вот наконец судьба послала ей неожиданный дар. Миссис Вандерлейк видела в газетах фотографии графа Морье и его жены, а также близнецов Блэкуэлл, и хотя не была твердо уверена в том, какую именно из сестер видела, значения это не имело. Миссис Вандерлейк хорошо понимала, в чем заключается ее долг. Отыскав записную книжку, она набрала номер Кейт Блэкуэлл. К телефону подошел дворецкий:

– Что угодно, мадам?

– Я бы хотела поговорить с миссис Блэкуэлл.

– Могу я спросить, кто звонит?

– Миссис Вандерлейк. Скажите, по личному делу. Это срочно.

Через минуту трубку взяла Кейт:

– Кто это?

– Здравствуйте, миссис Блэкуэлл. Я Элайша Вандерлейк. Год назад мы вместе работали в комитете…

– Если вы насчет пожертвований, обратитесь…

– Нет-нет, – поспешно перебила миссис Вандерлейк. – Я звоню совсем по другому делу. Речь идет о вашей внучке. Кейт Блэкуэлл, конечно, пригласит ее к чаю и там они по болтают, как женщина с женщиной. Эта встреча будет началом истинной дружбы.

– Говорите! – резко велела миссис Блэкуэлл. Элайша предпочла бы не обсуждать подобные вещи по телефону, но неприязненный тон Кейт не оставил ей иного выбора.

– Считаю своей обязанностью рассказать, что видела вашу внучку выходящей из отеля под руку с графом Морье. Очевидно, они заранее условились о встрече.

– Трудно в это поверить, – ледяным голосом отрезала Кейт. – Которая из них?

Миссис Вандерлейк нерешительно засмеялась:

– Я…, не знаю. Их так трудно различить. По-моему, еще никому не удавалось, не так ли? Это…

– Благодарю за информацию.

И Кейт повесила трубку. Постояла несколько минут, осмысливая услышанное. Только вчера они вместе обедали. Кейт знала Альфреда Морье вот уже пятнадцать лет, но все, что ей сейчас сказали, было