– Я женщина, и поэтому в любую минуту могу передумать. Ночью, когда поезд остановился на Ворчестерском вокзале, Кейт распорядилась отцепить вагон и перевести его на запасной путь. Проснувшись утром, она подошла к полке, где спал Бэнда. Там никого не было. Бэнда ушел. Не захотел доставлять ей неприятности. Кейт расстроилась, хотя знала: с Бэндой все будет в порядке. У него много друзей, готовых помочь. «Дэвид гордился бы мной», – подумала Кейт.

– Не могу поверить, что ты сотворила такую глупость! – заревел Дэвид, когда Кейт возвратилась в Йоганнесбург и рассказала, что произошло.

– Мало того, что ты рисковала своей свободой, так еще и подставила под удар компанию! Что бы сделала, по-твоему, полиция, отыщи они Бэнду?

– Убила бы! – вызывающе ответила Кейт. Дэвид раздраженно потер лоб.

– Неужели так ничего не понимаешь?

– Не волнуйся, понимаю. Вижу, что ты – черствый бесчувственный человек! – яростно сверкая глазами, закричала Кейт.

– А ты так и осталась ребенком.

Кейт подняла было руку, чтобы ударить Дэвида, но тот успел схватить ее за запястья.

– Кейт, ты должна научиться держать себя в руках. Слова гулким эхом отдались в голове: «Кейт, ты должна научиться держать себя в руках».

Это было так давно, много лет назад, когда она и соседский мальчишка яростно тузили друг друга за то, что тот осмелился ее дразнить. Когда появился Дэвид, мальчишка убежал. Четырехлетняя Кейт бросилась было в погоню, но Дэвид ее поймал. Вот тогда он впервые и произнес эту фразу:

– Кейт, ты должна научиться держать себя в руках. Юные леди не дерутся. Это неприлично.

– А я не юная леди, – отрезала Кейт. – Пусти меня! Дэвид разжал пальцы. Розовое платьице девочки было порвано и забрызгано грязью, на щеке синяки.

– Тебе лучше пойти умыться и переодеться, пока мама не увидела, – посоветовал Дэвид.

Но Кейт с сожалением глядела вслед убегающему врагу.

– Если бы ты оставил меня в покое, я бы ему наподдала! Взглянув в горящие жаждой битвы глаза, Дэвид рассмеялся:

– Знаешь, вполне возможно.

Немного успокоившись, Кейт позволила ему поднять себя и отнести в дом. Ей нравилось сидеть у Дэвида на руках. Ей все нравилось в Дэвиде. Он был единственным из взрослых, кто понимал девочку и, приезжая в город, всегда находил для нее время. Когда-то, в порыве откровенности, Джейми рассказал тогда еще совсем молодому Дэвиду о своих приключениях с Бэндой, и теперь. Дэвид часто вспоминал эту историю. Кейт была готова слушать еще и еще.

– Расскажи, как они построили плот… Дэвид соглашался.

– А теперь об акулах… И о морском тумане. И еще о том, как…

Кейт не часто видела мать. Маргарет была слишком занята делами компании. Она делала это для Джейми. Каждую ночь Маргарет разговаривала с мужем, как привыкла делать в последний год его жизни.

– Не знаю, что бы я делала без Дэвида, Джейми. Это такая огромная помощь для меня! Хорошо что он будет рядом, когда управлять компанией станет Кейт. Не хотелось бы волновать тебя, но я просто не знаю, что делать с этим ребенком.

Кейт росла упрямой, своевольной и озорной. Она отказывалась слушаться мать и миссис Толли. Если ей подавали платье, она отбрасывала его и выбирала другое, ела все, что хотела и когда хотела, и никакие уговоры, убеждения и подкупы не помогали. Если Кейт заставляли идти на чей-нибудь день рождения, она находила способ испортить праздник. Подруг у девочки не было. Она наотрез отказалась посещать танцкласс и предпочитала проводить время с соседскими мальчишками за игрой в регби.

Когда Кейт пошла в школу, начались неприятности. Много раз Маргарет приходилось умолять директрису не исключать девочку.

– Я просто не понимаю Кейт, – признавалась директриса. – Очень умный и способный ребенок, но постоянно конфликтует с окружающими. Уж не знаю, что с ней делать.

Маргарет тоже не знала.

Единственным человеком, который умел справляться с Кейт, был Дэвид.

– Я слыхал, тебя пригласили сегодня на день рождения? – спросил он как-то.

– Ненавижу дни рожденья!

Дэвид присел на корточки, так, чтобы глаза их оказались на одном уровне.

– Знаю, Кейт. Но отец той девочки, у которой сегодня праздник, мой друг. Он обидится, если ты не придешь и не будешь вести себя как леди.

Кейт посмотрела в глаза Дэвида:

– Он твой хороший друг?

– Очень.

– Тогда пойду.

В этот день манеры ее были безупречны.

– Не знаю, как тебе это удается, – признавалась Маргарет. – Просто чудо.

– Да нет, она всего-навсего немного своевольная, – рассмеялся Дэвид. – Вот повзрослеет – и все пройдет. Самое главное, постарайся не сломить ее характер.

– Хочешь, открою секрет? – мрачно спросила Маргарет. – Иногда я бы ей с удовольствием шею свернула!

Когда Кейт исполнилось десять, она сказала Дэвиду:

– Хочу увидеть Бэнду.

Дэвид удивленно взглянул на девочку.

– Боюсь, это невозможно. Его ферма очень далеко отсюда.

– Одно из двух, Дэвид: либо ты возьмешь меня туда, либо я доберусь сама.

На следующей неделе Дэвид повез Кейт на ферму Бэнды, большой участок земли в два моргена, на котором тот выращивал пшеницу, овец и страусов. Он и его семья жили в круглых хижинах, слепленных из глины. Конусообразные тростниковые крыши поддерживались длинными шестами.

Бэнда вышел навстречу Дэвиду и Кейт, присмотрелся к неуклюжей девочке с серьезным личиком, стоящей рядом с Дэвидом, и сказал:

– Сразу видно, что это дочь Джейми Мак-Грегора.

– И я бы сразу узнала, что ты Бэнда, – торжественно объявила Кейт. – Приехала поблагодарить за то, что ты спас жизнь моему отцу.

Бэнда был женат на красавице Нтаме и имел двух сыновей:

Нтомбентле, на семь лет старше Кейт, и шестнадцатилетнего Мажену. Нтомбентле был удивительно похож на отца, такой же красивый, с гордой осанкой и сознанием собственного достоинства.

Кейт целый день играла с мальчиками, потом все собрались за обеденным столом. Дэвиду было не по себе – он не привык обедать с неграми, и хотя уважал Бэнду, но по неписаным обычаям между белыми и черными не могло быть никакой дружбы. Кроме того, Дэвида беспокоило то, что Бэнда занимался политикой. Ходили даже слухи, что он был одним из последователей Джона Тенго Джабаву, боровшегося за права негров. Поскольку рабочая сила всегда была в избытке, владельцы рудников и копей могли нанимать рабочих за грошовую плату, а правительство брало по десять шиллингов налога с каждого негра, и по всей Южной Африке вспыхивали восстания.

Ближе к вечеру Дэвид сказал:

– Думаю, нам пора ехать, Кейт. Сама знаешь, путь неблизкий.

– Рано еще, – отмахнулась Кейт. – Пусть лучше Бэнда расскажет еще раз про акул…

С этого дня, когда бы Дэвид ни появлялся в городе, Кейт заставляла его ехать в гости к Бэнде на ферму.

Убежденность Дэвида, что с возрастом Кейт станет спокойнее, не оправдалась. Скорее наоборот. Кейт с каждым днем становилась все своевольнее. Она наотрез отказывалась принимать участие в вечеринках и пикниках, общаться с девушками своего возраста и требовала от Дэвида, чтобы тот брал ее с собой, когда