– Здесь, как и в большей части Бейрута, действуют два правила, – продолжал Арманд. – Бюрократам нужно место, где они могли бы собраться вместе и спокойно и без помех делить мир. Журналисты пронюхали об этом и потребовали, чтобы их тоже пускали. Невозможно, верно? И гостиница предложила компромисс. Журналистов будут пускать не дальше бара. Оттуда они могут наблюдать, кто пришел и ушел, но ничего не смогут подслушать. И вот теперь они обсуждают, кто с кем обедает точно так же, как предки предсказывали будущее по куриным потрохам… и, думаю, с таким же успехом.

– Вы сказали, что преимущественно это дипломаты. А кто остальные?

– Шпионы.

– Кто-кто?

– Шпионы. Помните Кима Филби, высокопоставленного британского офицера разведки, который служил у русских двойным агентом? Он любил это место. И в самом деле, он был таким хорошим клиентом, что в столе при входе до сих пор хранится его почта.

– Вы шутите?

– Отнюдь нет. Каждый сотрудник этой гостиницы состоит в штатах, по крайней мере, двух разведывательных служб. Зайдите на кухню после закрытия, и вы увидите, как официанты торгуют сведениями, выясняют кто кому что докладывает.

– Многие ли их них докладывают вам? – тихо спросила она.

В глазах Арманда вспыхнули и погасли смешинки.

– Вы не против, если я закажу для нас обоих? – вежливо спросил он. – Очень хороша утка с апельсинами.

После ухода официанта Катя извинилась и направилась в туалетную комнату. Арманд пил вино и думал о ней. Он не понимал, почему у него такое сильное влечение к ней. Он не видел ее с того вечера в казино и удивился, что соскучился по ней. Катя прекрасная женщина, но не лучше тысяч других в Бейруте. Он отдавал ей должное за ее решимость и силу, но усматривал в них и слабые стороны, поскольку в ее речь часто вкрадывались резкие слова. Очевидно, она все еще была под впечатлением того, что произошло несколько дней назад.

Что он нашел в ней такого?

Он вздрогнул от вопроса, который пришел ему на ум. Он считал, что в конечном счете в его жизни для женщины не найдется постоянного места. Арманд, который прикрывался этим пониманием, как старым, удобным свитером, вдруг ощутил всю унылость такого подхода. Он любил женщин, их очарование, их уловки и ум, переливы их смеха, их движения во сне, нежность и щедрость, на которые они были способны. Но он одновременно слишком хорошо знал холод, который появлялся в сердцах бейрутских женщин. Он видел, как их совращает богатство и блеск, заставляя девушек поверить, что их грезы действительно имеют цену и что существуют мужчины, которые легко за это заплатят. Он насмотрелся на прелюбодеяния и извращения, на наркотики и вырождение. Но так и не встретил ни одной женщины, перед которой раскрыл бы себя, к которой прильнул бы ночью и доверчиво погрузился в сон.

Глядя на возвращающуюся Катю, Арманд изумлялся секретам привлекательности. «Не будь дураком!» – сердито посоветовал он себе.

Она была значительно моложе, и не только по возрасту. Дочь Алекса. Но не существует линии разграничения между вечной привязанностью к другу и собственными чувствами.

– Вам доллар за размышления, – сказала Катя, увидя выражение беспокойства на его лице.

Арманд рассмеялся:

– Боюсь, что вам придется сдать сдачу. Давайте приступим к еде.

Блюда были из лучших, которые приходилось отведывать Кате, а утка, как и предсказал Арманд, просто восхитительна. В течение всего обеда Арманд делал замечания о других обедавших, позволяя Кате заглянуть в мир секретов.

– В Бейруте мне стало очевидным одно, – заметила Катя, – здесь все любят играть в игры.

– Национальное развлечение, – согласился Арманд. – В Ливане жизнь – одна большая игра в триктрак: сочетание удачи, умения и отваги.

– В чем вы, похоже, поднаторели.

– В этом нужна лишь практика. – Арманд переменил тему разговора. – У меня для вас некоторые новости. Не такие, которые нам обоим хотелось бы получить, но для начала неплохо.

Катя нетерпеливо подалась вперед:

– От вашего таинственного подручного? Арманд покачал головой:

– О деньгах, которые пропали из «Мэритайм континентала».

Арманд объяснил, как ему удалось узнать об этом. Его слова озадачивали Катю все больше и больше.

– Не понимаю, – произнесла она. – Из Рио деньги перекочевали в Панаму, потом в Женеву. Швейцарская полиция и руководители банка знают, что эти деньги были похищены. Они должны были бы проследить движение этого счета и выявить, кому он принадлежит. Почему они ничего не делают?

– Потому что в Швейцарии существуют законы секретного ведения банковских дел.

– Даже если было совершено преступление?

– Под улицами Цюриха все еще хранятся награбленные нацистами богатства. Существуют, конечно, возможности с помощью соответствующей документации и ангельского терпения добиться специального судебного рассмотрения того, можно ли раскрыть счет или нет. Но на это уйдут годы, и только в одном-двух случаях из тысячи можно добиться какого-то успеха.

– Поэтому мы сдаемся, вы это хотите сказать?