– К сожалению, из Парижа пока нет никаких вестей, – заметил Дэвид.
Арманд положил руку на плечо Дэвида. Осунувшееся лицо более молодого мужчины говорило о том, как неустанно он трудился, чтобы раскопать хоть какие-нибудь свидетельства о личности убийцы Александра. Арманд знал, что Дэвид не успокоится, пока не добьется своего.
– Нам надо возвращаться в Бейрут, – сказал Дэвид. – Я предупредил своих людей в Париже звонить мне в Бейрут, если что-нибудь откроется.
Но прежде мне надо кое-что сделать. У Алекса были бумаги, в которых содержались подробности нашей деятельности…
– Что?
– У меня имеются такие же, – пояснил Арманд. – Они были составлены именно для такого вот непредвиденного обстоятельства. Позволить другим, например тебе, подхватить и продолжить это дело в случае, если что-то произойдет с Александром или со мной. – Он вынул тонкий плоский ключ. – Депозитный ящик Алекса опечатали после его смерти. Прокурор сообщил мне, что такое решение будет отменено в следующую пятницу, то есть послезавтра. Я планировал к этому времени вернуться в Нью-Йорк.
Дэвид повертел ключ в своих пальцах.
– У кого дубликат этого ключа?
Арманд многозначительно посмотрел на него.
– У Кати. Но не думаю, что она подозревает о существовании депозитного ящика. Я хочу оказаться там, как только будут закончены юридические формальности. Кто знает? Может быть, Алекс что-то оставил нам, от чего мы сможем оттолкнуться?
У Кати не было другого выхода, как закрыться в своем доме. Когда она возвратилась после сурового испытания в управлении районного прокурора, ей пришлось буквально пробиваться через толпы репортеров, поджидавших ее у входа. Но и в доме не было настоящего убежища. Не замолкая, звенел телефон, и ей, наконец, пришлось распорядиться, чтобы трубку не клали на рычаг.
Бессонными ночами Катя искала ответы. Эмилю она звонила по нескольку раз в день, но его устаревшие сведения о происходящем с «Мэритайм континентале» терзали ее сердце. Депозитарии удирали оттуда скопом.
– Не нашла ли чего-нибудь полиция? – спросила Катя.
– Ничего такого, что бы нам помогло. Но, по крайней мере, они сняли всякую вину с Прюденс Темплтон. Ей совершенно не на что надеяться, если она лишится работы.
Катя старалась не терять надежды на то, что удача им улыбнется. Но звонки к Солу Маскату совершенно не поднимали ее настроения.
– Ни у полиции, ни у федеральных агентов нет ничего, за что можно было бы зацепиться, – сообщил ей адвокат. – Относительно этого типа – Майкла Сэмсона, о котором вы мне говорили. Ну что же, Прюденс Темплтон дала ему блестящую характеристику. С точки зрения полиции, он чист. Там даже прекратили поиски в этом направлении.
Это, так же как и многое другое, тревожило Катю. Такое стечение обстоятельств выбивало ее из колеи. Она отказывалась верить в то, что настолько переутомилась, что связывала вещи, связать которые было невозможно.
Но должен же быть ответ, твердила она себе. Или место, где она может найти этот ответ.
Катя села и глубоко задумалась о привычках своего отца. Большого удовольствия это занятие ей не принесло. Прошло так много времени. В чем заключались его причуды, каковы были особенности его характера? Она попыталась вспомнить годы юности и даже более ранний период, когда была еще жива ее мать. Она освежила в памяти слова матери, перемежавшиеся смехом, о привычках мужа. Но это ни на что ее не навело. Тогда она попыталась припомнить, что говорил ее отец, что он показывал ей такого особенного, только ей открыл какой-то секрет. Это была маленькая коробочка величиной со шкатулку для драгоценностей, из тикового дерева, инкрустированная слоновой костью, изготовленная сотню лет назад в Таиланде. Отец привез ее из поездки, а когда Катя спросила, что находится внутри, он улыбнулся и сказал:
– В ней я храню свои секреты.
Катя открыла дверь в кабинет. Она обвела медленным взглядом книжные шкафы от пола до потолка, прекрасный письменный стол, большой глобус на нем и с дюжину картин в посеребренных рамках. Она чуть не расплакалась, потому что отец все еще жил в этой обстановке.
Коробочка из Таиланда стояла на полке рядом с ее фотографией. Катя достала коробочку и долго держала ее у груди. Секреты ее отца…
Она открыла крышку. Там лежал длинный тонкий ключ…
Нельсон в тяжелых роговых очках на бледном лице дожидался Арманда, когда точно в девять тридцать открылись двери банка «Фёрст Манхэттен».
– А, мистер Фремонт! Я получил инструкции от адвоката Мейзера…
– Знаю, – коротко отозвался Арманд, подходя к Нельсону. – Полагаю, что доступ к ящику теперь открыт для меня?
– Ко… конечно. Я провожу вас.
– Я знаю дорогу, мистер Нельсон. Спасибо. Проходя по залу к лестнице, которая спускалась вниз, в хранилище, Арманд не выпускал из вида две вращающиеся двери, наблюдая за людьми, входившими в банк. Вероятность была небольшая, практически ее не было совсем, но все же чем черт не шутит. Может быть, благодаря ужасному совпадению в толпе вдруг окажется Катя.
Охранник нижнего этажа, пожилой мужчина, оказался очень любезным. С помощью своего контрольного ключа и ключом Арманда он открыл ящик. Охранник вынул длинный, невысокий ящичек и отнес его в глухую маленькую комнатку, закрыв дверь. Арманд открыл крышку и вынул из ящичка толстый конверт, согнутый пополам. Разгадка смерти Алекса, если таковая имелась, была перед ним. Искушение
