– Я помогу тебе с денежными переводами, внедряя систему, договариваясь с банками и так далее. После я уйду из компании совсем.
Роза положила обе руки на журнал деловых записей.
– Извини, но я не могу этого принять. Франклин не поверил ее словам.
– У тебя как будто бы нет выбора, Роза.
– Но у меня есть альтернатива. Выслушай меня по крайней мере.
– Конечно.
– Я хочу почти полностью заняться денежными переводами, – сказала Роза. – Так как дорожный чек задуман как международное платежное средство, я буду не в состоянии заниматься им и денежными переводами одновременно. «Глобал» нужен будет человек в Лондоне, чтобы следить за всеми деталями. Так как переговоры с английскими банками будут такими же деликатными, как с нашими, я думаю, только один человек сможет вести их – ты. Я прошу тебя запустить систему денежных переводов здесь, а затем распространить дорожный чек в Лондоне.
Франклин подумал над предложением. Чем больше он думал, тем привлекательнее оно ему казалось. Три тысячи миль по океану – большое расстояние. У него и Мишель будет шанс вместе начать новую жизнь.
– Я принимаю предложение, но обещаю только попытаться, – сказал Франклин.
– И я тоже.
Роза вышла из-за стола и обняла брата. Она смогла спасти то, что было возможно в данных обстоятельствах, и более того, приобрести драгоценное благо – время. По крайней мере налаживание системы денежных переводов займет год, если все пойдет хорошо. Многое может произойти, что способно повлиять на Франклина и изменить его.
Было шесть часов, когда Мэри Киркпатрик стояла перед лифтом, из которого вышел молодой офицер.
– Извините, мэм. Не скажите ли вы мне, где я могу найти мисс Розу Джефферсон?
Мэри сопроводила его по пустынному коридору к офису Розы.
– Вас хотят видеть, мисс Джефферсон.
У Розы стеснило сердце, как у любого другого человека, чей родственник был на войне, при виде хмурого офицера на пороге своего дома. Но война закончилась. Франклин был в безопасности. Тем не менее Роза с беспокойством приняла запечатанный конверт.
– Я закончу через десять минут, – спокойно сказала она, распечатывая письмо.
– Нужна ли я вам? – спросила Мэри Киркпатрик. Роза пристально посмотрела на нее, надеясь в душе, что та ничего не заметила.
– Спасибо, Мэри, не надо. Здесь нечто такое, что я должна сделать сама.
– Извините, мисс Джефферсон, но ошибки здесь нет. Доктору Вильяму Харрису было трудно произносить слова, такие страшные в их безысходности. Этот худощавый маленького роста мужчина с черными вьющимися волосами, подернутыми сединой, и добрыми глазами сидел за столом перед шкафом, переполненным официальными документами, статистикой, приказами о присвоении званий. Вильям Харрис закончил Колумбийскую медицинскую школу, жил и работал в госпитале Вальтера Рида, затем служил в отряде «Раф Райдерз» Теодора Рузвельта в Сан-Хуане, а также в Европе. Он специализировался, как заметила Роза, на неврологических и мозговых травмах и был одним из лучших, и это обстоятельство отнимало у Розы последнюю надежду, за которую она так старалась уцепиться.
Роза пристально смотрела куда-то в пустоту, где за окном падал снег на город, погруженный в новогоднюю неразбериху.
– Пожалуйста, расскажите мне обо всем еще раз. Харрис глубоко вздохнул. Он не привык к такого рода вещам: по своему рангу ему редко приходилось обрушивать трагическую весть на родственников. Но Франклин Джефферсон не был обычным солдатом. Генерал Першинг собственноручно написал Харрису о подвигах молодого человека и очень просил доктора лично поговорить с сестрой Франклина. В конце концов Роза Джефферсон тоже не была обычным человеком.
– Нет никакой возможности добраться до шрапнели, засевшей в черепе вашего брата, – сказал Харрис. – С годами кусочки металла начнут вызывать давление в области мозга. У вашего брата наступит периодическая потеря памяти, его будет мучить головокружение. В конце концов его парализует…
– И что, он умрет? Харрис ничего не ответил.
– Сколько ему осталось жить?
– Ответить невозможно. Год, два, может, пять. Извините, мисс Джефферсон, но это только предположения. Вы, конечно, имеете право на мнение других; однако я не думаю, что вы получите другой ответ.
Роза отметила профессиональную учтивость Харриса, и ей не нужно было мнение других. Стопка медицинских заключений на столе доктора подтверждала то, чему она должна была верить. В Париже, в армейском госпитале, Франклин прошел всевозможные обследования.
– В подобных случаях, как этот, мы, военные, всегда сообщаем ближним родственникам, только потом… пациентам, – закончил Харрис. – Хотите ли, чтобы я сказал ему сам?
Роза подняла лицо.
– Сказать что, доктор? Что он умирает и даже не знает об этом? Что он никогда не увидит своих внуков? Что, возможно, он никогда не будет иметь своих детей?
Харрис был потрясен.
– Мисс Джефферсон, это несправедливо! Ни по отношению к вашему брату, ни по отношению к его
