замолвить за нее слово в полиции, в инспекции по торговле спиртными напитками, в банке.
Мари в последний раз взглянула в зеркало на свои рубиново-красные губы, слегка припухшие («как будто пчела укусила», – говорили мужчины), на великолепной формы брови, выгодно подчеркивавшие зеленые с карим оттенком глаза, слегка поправила каштановые локоны и неторопливо направилась к кровати.
– Так ты уверен, что жена не знает? – продолжала она поддразнивать Саймона, проводя пальцами по его заросшей густыми волосами груди.
Саймон протянул руку. Ладонь его коснулась ее полной грушевидной формы груди, жирные пальцы затеребили сосок.
– Уверен, – лениво проговорил он и, глядя на нее, отхлебнул еще вина. – А что тебя это так беспокоит? Раньше ты никогда Розу не вспоминала.
– Я просто глупая девочка, – сказала Мари. – Ты не волнуйся, мой сладкий. Сейчас я поухаживаю за моим папочкой…
Саймон простонал от удовольствия, когда ее рука достигла наконец своей цели.
«О, женщины…» – мрачно вздохнул он.
И все-таки надо признать, что Мари была лучше остальных: она не ломалась, не церемонилась и прекрасно понимала, что от нее требуется, знала, чего хочет сама.
Эта сделка полностью устраивала Саймона. Вилла «Орлиное гнездо» на севере штата Нью-Йорк была зарегистрирована как охотничий клуб, в который жены согласно уставу не допускались, однако прочих дам принимали весьма радушно (собственно говоря, для этого клуб и основывался «отцами-основателями»). Заплатив по-королевски, в этом клубе можно было рассчитывать на отличный сервис и свободу действий.
Поэтому-то Саймон и не услышал тихого, но настойчивого стука в дверь его люкса, пока ритмичные движения головы Мари не довели его почти до высшей точки наслаждения.
– Ах, сукин ты сын!
Саймон оттолкнул испуганную Мари и выпрыгнул из постели.
– Какого дьявола тебе надо? – проревел он, открыв задвижку и злобно уставившись на перепуганного швейцара.
– К вам тут пришли, сэр, – робко проговорил тот.
– Кто?
– Мистер Мак-Куин, сэр.
– Котик, что там такое? – крикнула Мари из постели.
– Заткнись!
Саймон схватил халат, кое-как затянул его поясом и распахнул дверь. Промчавшись мимо швейцара, он, как был, босиком, понесся к лестнице. На площадке стоял Монк Мак-Куин.
Добрый вечер, Саймон, – вежливо приветствовал его Монк.
– Потрудитесь объяснить, в чем дело! – крикнул тот.
Монк стоял и смотрел на него, раздумывая, что к нему больше испытывает: жалость или отвращение.
– И вы тоже, Саймон, – сказал он. – Для начала вы могли бы рассказать, что именно вам известно о скупке Вандербильтом ваших железных дорог. Разумеется, для прессы.
Весть о молниеносном набеге Командора на «Толбот Рейлроудз» всколыхнула финансовые круги, пробудив их от новогоднего похмелья. Вернувшись на Нижний Бродвей, Саймон обнаружил, что здание компании осаждает толпа репортеров. Лишь с помощью нескольких плечистых нью-йоркских полицейских ему удалось пробиться сквозь орущую массу. Вскоре стало ясно, что его возвращение в Нью-Йорк не улучшило положения дел.
Адвокаты, помрачневшие и встревоженные, докладывали ему, что сложившаяся ситуация не из легких: несмотря на конфиденциальный характер сделки, Вандербильт каким-то образом узнал, насколько серьезно она затрагивает интересы «Толбот Рейлроудз». Поскольку Саймон рискнул подтвердить свою заявку на конкурсе наличными деньгами, Вандербильт, воспользовавшись предоставленным шансом, вышел на банки, где Саймон оставил имущество своей компании в качестве залога, и заявил о своем намерении выкупить железные дороги «Толбот Рейлроудз».
– Банки никогда не продадут ему! – заявил Саймон. – Они не посмеют так меня подставить!
– Они это сделают, если вы не сможете вовремя выплатить залог, – сказал старший из юристов. – Мы можем выполнить наши обязательства только в том случае, если правительство разрешит нам начать строительство этих линий незамедлительно. А это означает, что Сенат должен отклонить протесты, поступившие от поселенцев и индейцев.
– Сенат сделает все, как надо, – доверительно сообщил Саймон. – У меня договоренность с сенатором Риджмаунтом из Миннесоты.
На это юристам осталось лишь поднять брови. Никто не знал об этой договоренности, но вникать в ее детали тоже никому не хотелось.
Три дня спустя сенатор Мэтьюс Риджмаунт от штата Десяти Тысяч Озер объявил о своей отставке из верхней палаты Конгресса по состоянию здоровья. Сразу же после принятия его отставки подкомитет по транспорту единодушно проголосовал за дальнейшее обсуждение вопроса о развитии железнодорожного строительства на Среднем Западе и временно предписал компании «Толбот Рейлроудз» воздержаться от начала работ.
– Ты же мне говорил – и обещал, – что Риджмаунту заплатили и он сделает, что нужно! – бушевал Саймон Толбот. – Что, черт побери, произошло?
