Насаживайте приманку на крючок: рыба сейчас клюнет.
В чем выражается? Она сидит и… да вы слышали, как моя дочь рассказывала.
Да, правда.
Что? Что? Прошу вас! Вы изумляете меня: я всегда считал ее сердце неуязвимым для стрел любви.
Я тоже готов был поклясться в этом. Особенно по отношению к Бенедикту.
Я бы счел это за надувательство, если бы не его седая борода. Плутовство не может скрываться под такой почтенной внешностью.
Яд подействовал: подлейте еще.
Что же, она открыла свои чувства Бенедикту?
Нет. И клянется, что никогда этого не сделает: это-то ее и мучает.
Совершенно верно. Ваша дочь передавала, что она говорит: 'Как же я, которая всегда относилась к нему с таким пренебрежением, и вдруг напишу ему, что люблю его?'
И говорила это она, когда садилась за письмо к нему. Раз двадцать она вставала в одной рубашке и исписала целый лист с обеих сторон. Так дочь рассказывала.
Кстати, о листе бумаги: я вспомнил одну забавную мелочь, о которой рассказывала ваша дочь.
Да-да! Когда она написала письмо и стала перечитывать, то вдруг заметила, что если письмо сложить, то имена 'Бенедикт' и 'Беатриче' ложатся вместе.
Вот-вот.
Тогда она разорвала письмо в мелкие клочки и стала корить себя за нескромность — писать к тому, кто, как она знает, только посмеется над ней. 'Я сужу по себе, — говорит она, — ведь если бы он вздумал написать мне, я бы подняла его на смех. Да-да, хоть и люблю его, а на смех бы подняла'.
А потом падает на колени, стонет, рыдает, бьет себя в грудь, рвет на себе волосы, молится, проклинает: 'О мой милый Бенедикт! Боже, пошли мне сил!'
Действительно, она все это проделывает, — так говорит моя дочь. Страсть ею так владеет, что моя дочь боится — как бы она с отчаяния не сделала что-нибудь над собой. Истинная правда!
Надо, чтобы Бенедикт узнал об этом от кого-нибудь другого, раз уж она сама не хочет открыться ему.
К чему? Он только бы высмеял это и измучил бедную девушку еще больше.
Если бы он так поступил, так его повесить мало! Она прелестная, милая девушка и, уж вне всяких сомнений, добродетельная.
И необычайно умна при этом.
Умна во всем, если не считать того, что влюбилась в Бенедикта.
Ах, ваше высочество, когда рассудок и страсть борются в таком хрупком теле, можно поставить десять
