На планете Ванир была последняя ночь полных лун. Луны висели низко над горизонтом, заливая холодным желтым светом каменистую равнину Хротмунда и соляные пастбища Вираголенда на юге, куда король Хальдемар перемещался со своим двором во время сезонов линьки луу.

Фальф, ночной часовой на тихом пограничном посту, зевнул и устало оперся на свое лучевое копье. Трехдневному вдовцу, ставшему вчера членом «Миннекошки» — звездной команды по хоккею с топором — и только что опубликовавшему свои первые стихи, Фальфу было о чем подумать. Он предавался этому занятию с прямотой и детской непосредственностью истого варвара, а потому не слыхал приглушенной возни у себя за спиной до тех пор, пока смутное предчувствие не заставило его повернуть голову — ровно за секунду до того, как сзади некто или нечто прочистило горло.

— Кто идет? — крикнул Фальф, у которого волосы встали дыбом.

— Эй! — позвал кто-то из тьмы.

— Что значит «эй»? — спросил Фальф.

— Эй, эй!

— Еще одно «эй», и я поставлю точку в твоем предложении, — заявил Фальф, переключив лучевое копье на отметку «жечь» и нацелив его туда, откуда, по его мнению, доносился голос.

И вдруг прямо у него из-под руки вынырнула чья-то фигура. Овдовевший поэт-атлет отпрыгнул назад, споткнулся о копье и чуть было не упал. Незнакомец подхватил его под локоток.

— Меня зовут Вителло, — представился он, — и я не хотел тебя пугать. Я эмиссар.

— Чего?

— Эмиссар.

— Что-то не припомню я такого слова, — сказал Фальф.

— Оно означает, что мой король прислал меня сюда поговорить с твоим королем.

— А-а, верно. Теперь вспомнил, — сказал Фальф. Потом подумал немного и спросил: — А откуда мне знать, что ты и вправду эмиссар?

— Я могу предъявить верительные грамоты, — сказал Вителло.

— Нет, я что хочу сказать: если ты эмиссар, посланный каким-то королем, то где же твой звездолет?

— Да вон он, — ответил Вителло, указав на рощицу в сотне ярдов от них. Фальф посветил фонарем — и точно, там стоял звездолет.

— Ты, видно, очень тихо спустился, — сказал Фальф. — Наши-то корабли — их за десять миль слыхать, когда они садятся. По-моему, это из-за обшивки, ее у нас делают из колец, соединенных внахлестку. Конечно, рев наших кораблей вселяет ужас в сердца врагов — по крайней мере так нас учили. В общем, трудно сказать, что лучше, верно?

— Верно, — согласился Вителло.

— Никуда не денешься, придется о тебе доложить, — сказал Фальф. — Хотя меня это выставит не в лучшем свете. — Он отстегнул от портупеи мобильник и набрал номер. — Сторожевой пост? Сержант Урнут? Это Фальф, аванпост двенадцать. У меня тут чужеземный эмиссар, он хочет говорить с королем. Ага, точно. Нет, это значит «посланец». Ясное дело, у него есть звездолет. Он припаркован в сотне ярдов отсюда. Да, совершенно бесшумно. Нет, я не шучу и не пьян.

Фальф опустил мобильник.

— Сейчас они кого-нибудь пришлют. Что твой король хочет сказать нашему королю?

— Погоди, потом узнаешь, — сказал Вителло.

— Да я просто так спросил. Ты покуда садись, устраивайся поудобнее. Они будут здесь через час, не раньше. У меня есть лишайниковое пиво, если хочешь. Знаешь что? На этой неделе со мной уже три необычайных случая приключилось. А сегодня четвертый.

— Расскажи мне о них, — попросил Вителло, усаживаясь на землю и запахнув плащ, поскольку ночь была прохладная. — Хочешь попробовать моего вина?

— Спрашиваешь! — ответил Фальф.

Он прислонил лучевое копье к чахлому деревцу и уселся рядом с Вителло, проникнувшись к эмиссару внезапным доверием, вообще-то совершенно несвойственным подозрительной варварской натуре.

Давным-давно, когда Вселенная была молода и еще не уверена в себе, галактический центр, плотно набитый планетами, населяло несколько примитивных рас. Одной из них и были ванирцы — варвары в косматых шкурах и со странными обычаями. Хотя их раса была куда древнее других гуманоидных ветвей, ванирцы никогда не претендовали на то, чтобы их считали урами, то есть родоначальниками людей. Впрочем, вопрос о первой человеческой расе до сих пор остается открытым; на эту роль притязают, например, леккиане, и они ничем не хуже других.

Бороздя на своих кольчатых судах космические просторы, ванирцы в один прекрасный день добрались до Глорма. Там они столкнулись с истрагну, или «малым народом», как называли тогдашних жителей Глорма более высокорослые расы. Много боев отгремело, но в конце концов ванирцы одержали победу. Ее плодами они наслаждались до тех пор, пока на Глорм не прилетели другие гуманоиды, бежавшие с пустынной и отравленной Земли. Вновь загремели сражения, и в результате ванирцев вытеснили не только с Глорма, но и из пределов Местной системы вообще, загнав на холодную далекую планету. Истрагну называли ее Вууллс, однако ванирцы переименовали планету, дав ей свое собственное имя С той поры между Глормом и Ваниром то и дело вспыхивали войны, особенно в экспансионистский период недолговечной Глормийской империи. Но в последние тридцать лет между планетами царил мир хотя и не очень прочный.

Во времена, к которым относится наше повествование Ваниром правил король Хальдемар, и душу его снедали агрессивные помыслы. Не раз, лежа в пьяном забытье на шкуре тага, Хальдемар бредил о молниеносных набегах на Глорм за трофеями. Особенно его интересовали женщины — тонкие, благоухающие духами женщины, не чета мускулистым ванирским девахам, которые в постели только и способны, что выдавить из себя в момент величайшего экстаза: «Ух ты, как здорово всадил-то!» Между тем как цивилизованные женщины постоянно жаждали выяснения отношений, что казалось пределом утонченности варвару, выросшему при минимуме отношений и максимуме свежего воздуха.

Хальдемар прикоснулся к цивилизации лишь однажды, когда был приглашен глормийским телевидением на передачу «Иноземные знаменитости», продержавшуюся всего один сезон. В сердце ему навсегда запала атмосфера радостного возбуждения, царившая в студии, и то внимание, с каким ведущие выслушивали его ответы. Это было лучшее время в его жизни. Хальдемар готов был на любые жертвы, лишь бы вернуться в шоу-бизнес; несколько лет он с трепетом ждал у телефона звонка от своего агента.

Так его и не дождавшись, король постепенно проникся презрением к непостоянным и поверхностным людишкам с теплых планет. Его томило желание обрушить свои кольчатые звездолеты на головы изнеженных цивилизацией внутренних миров. Но народы Местной системы были слишком хорошо оснащены. У них было смертоносное оружие и быстроходные корабли, оставшиеся в наследство от землян, и стоило ванирцам атаковать хотя бы одну из планет, как все соседи тут же вставали на ее защиту. Поэтому Хальдемар сдерживал душевные порывы и выжидал удобного момента, кочуя покуда со своими подданными по Ваниру в поисках пастбищ для луу — мелкого, свирепого и хищного скота, снабжавшего ванирцев едой, питьем и одеждой из шерсти, которую собирали в сезоны линьки.

И вот наконец цивилизация прислала к нему эмиссара.

Хальдемар тут же велел устроить прием, ибо так полагалось, по протоколу. Как человек примитивный, король не любил этикета, но, как любой варвар, глубоко чтил ритуалы. На встречу с эмиссаром он пошел с надеждой и тревогой и даже надел по такому случаю новую рубаху из шерсти луу.