А жрец спешил к алтарю Тангукари.
Внезапно раздался громкий крик. Все повернулись и бросились к реке. Добежав до берега, Хадуэлл увидел, что произошло. Катага, отец Меле, вновь замыкал шествие. Когда он добрался до середины моста, неожиданно лопнула главная несущая лиана. Катаге удалось схватиться за боковую лиану, и он завис над рекой. Но ненадолго. У всех на глазах его пальцы разжались, и он рухнул в воду.
Хадуэлл оцепенел. Как в замедленном кино, прокручивалось перед ним падение Катаги, торжествующая улыбка на его лице, ревущая река, торчащие из воды скалы ниже по течению.
Страшная, неминуемая смерть ждала Катагу.
— Он умеет плавать? — спросил Хадуэлл Меле.
— Нет, — ответила девушка. — Он не захотел учиться… Папа! Как ты мог!
Бурный поток пугал Хадуэлла куда больше, чем бездонная пустота космоса. Но погибал отец его жены. И времени на раздумья не оставалось.
Хадуэлл бросился в ледяную воду.
Катага уже терял сознание, когда Хадуэлл схватил его за волосы и потащил к ближайшему берегу. Но река не хотела расставаться с добычей. Водовороты кружили их и тянули ко дну. Чудом удалось Хадуэллу избежать первой скальной гряды. Но впереди громоздились вторая и третья.
Жители деревни, что-то крича, бежали по берегу.
Силы убывали, но Хадуэлл не оставлял попыток выбраться из воды. Острый камень поцарапал ему бок. Катага приходил в себя, начал вырываться.
— Не сдавайся, старик, — подбадривал его Хадуэлл. До берега оставался какой-нибудь десяток футов, но поток вновь поволок их к середине.
Нечеловеческим усилием Хадуэллу удалось схватиться за склонившуюся над водой ветвь. Он не разжал пальцев, пока жители деревни, следуя указаниям жреца, не вытащили обоих на берег.
Их отнесли к храму Тангукари. Отдышавшись, Хадуэлл подмигнул Катаге.
— Едва уползли, старик!
— Подонок! — тот плюнул в Хадуэлла и захромал прочь.
Хадуэлл изумленно смотрел ему вслед.
— Должно быть, старик повредился умом. — Он повернулся к жрецу. — Ну, так когда приступим к Абсолюту?
Угрожающие лица игатийцев надвинулись на него.
— Ха! Он хочет Абсолюта!
— Какой наглец!
— После того, как он вытащил бедного Катагу из реки, ему хватает совести…
— Спасти жизнь собственному тестю!
— Да откуда он свалился на нашу голову? — задал риторический вопрос Вэсси. — Смерть для него — слишком большая честь.
Хадуэлл никак не мог понять причину массового умопомешательства. Он обратился к жрецу.
— Что происходит?
Лэг, сжав побледневшие губы, печально смотрел на него и молчал.
— Разве меня не удостоят церемонии Абсолюта?
— Ты ее заслужил, — последовал ответ. — Если кто достоин Абсолюта, так это ты, Хадуэлл. Справедливость требует, чтобы ты получил Абсолют. Но есть принципы милосердия и сострадания, которые так ценит Тангукари. Если взглянуть на случившееся под этим углом, ты, Хадуэлл, совершил недостойный, отвратительный проступок, вытащив беднягу из реки. Боюсь, простить такое невозможно.
Хадуэлл не знал, что и сказать. Очевидно, он нарушил табу, не позволяющее спасать игатийцев, свалившихся в реку. Но откуда мог он знать о существовании табу? Разве такой пустяк мог перевесить все доброе, что он сделал для них?
— Неужели вы не можете хоть как-нибудь отблагодарить меня? — взмолился он. — Вы мне нравитесь. Я хочу жить среди вас. Я уверен, вы что-то придумаете.
Глаза старого жреца затуманились сочувствием. Он сжал булаву, оторвал ее от земли.
Его остановил возмущенный гул толпы.
— Я бессилен. — Булава легла на землю. — Оставь нас, лживый посланец. Уходи от нас, о, Хадуэлл. Ты недостоин даже смерти.
— Ладно! — Терпение Хадуэлла лопнуло. — Черт с вами, грязные дикари. Не останусь с вами ни за какие коврижки. Я ухожу. Ты со мной, Меле?
Девушка вздрогнула, взглянула на Хадуэлла, затем — на Лэга. Повисла тяжелая тишина.
— Вспомни об отце, Меле, — молвил наконец жрец. — Вспомни о вере предков.
Меле гордо вскинула маленький подбородок.
— Я замужняя женщина. Пошли, Ричард.
— Молодец, — кивнул Хадуэлл и поспешил к звездолету. Меле последовала за ним.
— Меле! — в отчаянии вскричал жрец, но девушка даже не обернулась. Они поднялись по трапу, тот втянулся внутрь, люк захлопнулся.
Минуты спустя языки красного и синего пламени окутали серебристую сферу. Она оторвалась от земли, плавно набирая скорость, поднималась все выше и выше, превратилась в точку, растворилась в небе.
По щекам жреца катились слезы…
— Дорогая, мы летим на Землю, мою родную планету, — пояснил Хадуэлл. — Тебе там понравится.
— Обязательно. — Меле не отрывала глаз от россыпи звезд на черном бархате космоса.
Где-то среди них затерялся ее дом, куда ей уже не вернуться. Но другого выхода не было. Женщина всегда идет за мужчиной, которого любит. И если любит по-настоящему, никогда не теряет веры в него.
Меле по-прежнему верила в Хадуэлла.
Под одеждой она нащупала миниатюрный, вставленный в ножны кинжал. Его кончик покрыт медленно действующим, вызывающим ужасные боли ядом. Кинжал передавался по наследству из поколения в поколение и использовался, когда поблизости не было жреца, и только для самых любимых членов семьи.
— Теперь я не буду терять время попусту, — продолжал Хадуэлл. — Ты вдохновишь меня на великие дела. Ты будешь гордиться мною, дорогая.
Меле согласно кивала. Когда-нибудь, думала она, Хадуэлл искупит грех перед ее отцом. Возможно, уже в следующем году. А потом он получит от нее самое дорогое, что может дать женщина своему мужчине.
Мучительную смерть.
