пытаясь найти вмятины и царапины. Альбани не повезло, потому что за своим «Ламборджини» он следил гораздо тщательнее, чем того требовали существующие на острове правила. Полицейский увидел, что фары и поворотные огни в полном порядке, что противоречило закону небезопасного вождения.

– Все понятно, – сказал он. – Придется наложить штраф «Отчаянная езда».

Альбани напрасно пытался уговорить полицейского, пока тот укреплял специальное приспособление на контрольной панели компьютера. Наводчик умолял оштрафовать его в следующий раз и даже предложил солидную взятку. Но и здесь ему не повезло – в тот день был Неподкупный вторник.

Закончив возиться с панелью, полицейский заглянул в окошко, убеждаясь, что ремень безопасности не на месте.

– Удачи тебе, приятель, – пожелал он. – Я оштрафовал тебя всего лишь на десять минут, к тому же движение сегодня не такое интенсивное.

Когда устройство в машине Наводчика сработало, полицейский резво отскочил в сторону. Педаль газа «Ламборджини» до конца ушла вниз, и машина со страшным скрежетом рванула вперед. В воздухе запахло паленой резиной.

Слух о том, что кого-то наказали «Отчаянной ездой», быстро распространился среди остальных водителей. Легковушки, грузовики и автобусы тут же свернули на тротуары. Пешеходы попрятались по подъездам и специальным противоавтомобильным укрытиям. А Альбани несся вперед в своем ревущем «Ламборджини». Ему чудом удалось свернуть влево на шоссе, ведущее из города. Когда он вырулил из потока машин, ускорение вдавило его в спинку кресла. Тут на устройство поступила команда «Вихляние», и машина принялась выписывать зигзаги на шоссе, съехала в поле, а потом на грунтовую дорогу. Альбани, словно человек, борющийся с удавом, пытался крутить руль, давил на тормоза, которые вот-вот могли полностью сгореть.

Но самое главное испытание ожидало его впереди – в сотне ярдов от себя он увидел пробку. Там скопилось столько машин, что объехать их не было ни малейшей возможности. Альбани крепко сжал руль и закрыл глаза.

В этот момент срок действия штрафа закончился, и педаль газа прыгнула вверх. Альбани тут же выпустил парашют – средство безопасности, которым на Эсмеральде снабжались все машины. Ему повезло – он остановился в нескольких футах от забитого машинами перекрестка.

Зато потом он уже ехал к зоопарку с весьма умеренной скоростью. Водителям, которым удавалось уцелеть после «Отчаянной езды», полагалась награда – двадцать четыре часа безопасности, когда они могли ездить с любой скоростью. Альбани теперь не превышал двадцати километров в час.

Служитель зоопарка долго чесал в затылке, но, получив хрустящую купюру в пять долларов, сразу вспомнил, что похожий на Хортона Фута человек долго стоял возле клетки с бабуинами и ушел из зоопарка полчаса назад.

Альбани тут же помчался обратно в город, нарушив столько правил дорожного движения, что им остался бы доволен даже самый придирчивый полицейский.

А Хэрольд тем временем как раз добрался до порта. Ему сообщили, что Фут имеет обыкновение проводить время в баре Мэллигана «Последний шанс», который одновременно служил ночлежкой для портовых бродяг и располагался в высоком узком здании недалеко от причала.

– Фут? – задумчиво переспросил владелец бара. – Такой невысокий худой парень в длинном черном пальто? Да, иногда заходит. Однако я понятия не имею, где он сейчас.

– Мне нужно его найти, – сказал Хэрольд.

– На вашем месте я бы поискал его возле причала для рыболовных судов на углу Лейкхерст и Вьянде. Иногда он там нанимается работать весовщиком, когда фабрика искусственной свинины закрыта.

Хэрольд отправился на причал, где стояли огромные корабли, прибывшие с Кубы, Гаити и Багамских островов. Над ними в полуденном небе с криками летали чайки. Маленькие шаланды качались на волнах, их мачты жалобно скрипели от порывов свежего бриза. В преддверии Сатурналий большинство суденышек уже было украшено. Завтра должен состояться большой фестиваль, которым и ознаменуется начало праздника. Ночью в освещенной огнями фейерверков гавани проплывет процессия кораблей, сверкая разноцветными огнями иллюминации.

На причале Хэрольд увидел старого, одетого в лохмотья человека, который сидел на швартовочной тумбе и смотрел на воду.

– Фут? – переспросил он. – Хортон Фут? Если ты знаешь, куда исчезает утренний туман, его ты обнаружишь без труда.

– Что-что? – удивился Хэрольд.

– Это Киплинг, – объяснил человек в лохмотьях. – Тебе очень важно найти этого Фута?

– Да.

– Двадцать баксов не пожалеешь?

Хэрольд заплатил. Оборванец повел его задворками в лабиринт запутанных переполненных улиц и переулков старого города Эсмеральды. От канав несло зловонием, скворцы дрались с бешеными крысами за лакомые куски отбросов. Откуда-то сверху, с балкона, доносился женский голос, поющий старую как мир, жалобную песню про то, как грустно каждый день хлопотать по хозяйству, зная, что твой милый никогда уже не вернется.

Местные жители – одни круглолицые и небритые, другие – узколобые, с похотливыми глазами – подпирали спинами двери домов, держа руки в карманах, а глиняные трубки – в зубах, и как будто ждали, что вот-вот появится Гольбейн и увековечит их на своих картинах. Зажглись газовые фонари, и вокруг каждого из них возник светящийся нимб – архитекторы Эсмеральды скопировали это из старого фильма Лерда Крегера. Завершилась вечерняя молитва, и голубые сумерки наконец сменились наполненной шорохами ночью.

– Вон он там сидит, – буркнул провожатый и исчез в переулке.

Хэрольд посмотрел в указанном направлении. На другой стороне улицы перед ярко освещенной витриной кафе, которое благодаря зеркалам казалось менее убогим, чем на самом деле, сидел за крайним столиком человек в черном пальто и потягивал из бокала напиток, который при более внимательном рассмотрении оказался лаймовым коктейлем. А рядом с ним, попивая «негрони», сидел не кто иной, как Микеланджело Альбани.

– А, привет, Хэрольд, – небрежно бросил Альбани. – Присаживайся к нам. Я сам только что подошел. Хортон, познакомься с моим другом Хэрольдом Эрдманом. Ему тоже абсолютно не нужна Карточка Предательства.

Альбани многозначительно посмотрел на Хэрольда, призывая придерживаться именно этой линии.

– Именно, – подтвердил Хэрольд, беря стул и садясь за столик. – Ваша карточка мне абсолютно ни к чему. – Он повернулся к Альбани: – Какие новости?

– Представляешь, меня сегодня оштрафовали – назначили «Отчаянную езду». К тому же, как назло, сегодня Неподкупный вторник. Ладно, не везет в одном, повезет в другом. А ты чем сегодня занимался?

– Эй, приятель, хватит лапшу на уши вешать, – вмешался Фут. – У меня есть свои источники информации. И они утверждают, что вам позарез нужно купить у меня Карточку Предательства.

– Да ты меня насквозь видишь, – признался Альбани. – Ты прав, Фут. Я хочу ее купить. Не сейчас, разумеется. Может, через пару недель или, самое большее, через месяц. Тогда, может быть, я смогу заплатить тебе кругленькую сумму.

– Я не могу ждать несколько недель, – заявил Фут.

– Мне уже об этом рассказывали, – вкрадчивым голосом сказал Альбани.

– Я подозреваю, что и вам ждать не с руки.

Хэрольд закашлялся, выдав себя с головой, но ведь у него не было такого опыта, как у Альбани, который умел держать себя в руках при любых обстоятельствах. Фут, невысокий отталкивающий тип с красно-коричневой родинкой в форме летучей рыбы под левой подмышкой, задумчиво потер нос.

– Сколько ты за нее хочешь? – спросил Альбани.

– Двести долларов.

– Согласен, – сказал Хэрольд.

Альбани бросил на него укоризненный взгляд, но тот уже вытащил бумажник.