– Я подписал с Советом Добрых Намерений Пакт о невмешательстве. Он не разрешает мне платить выкуп за находящихся у меня на службе подданных, если они попадают в беду.

– Зачем вы подписали такой Пакт?

– Мне показалось, что это неплохая идея. Она дает народу убежденность в том, что все они тоже участвуют в моем правительстве. Теперь я вижу, что поспешил. Оказывается, даже мне иногда следует учиться у Макиавелли. Этот дурацкий Пакт связал меня по рукам и ногам.

– Отмените его.

– Это произведет плохое впечатление. Лучше подождать, когда истечет его срок. Я просто не возобновлю его, вот и все.

– А когда истекает срок его действия?

– Осталось чуть более месяца. Ждать совсем немного.

– Для меня, черт побери, это много! – в отчаянии вскричал Дерринджер. – Я попал в беду, потому что пытался помочь вам.

– Поверьте мне, я очень ценю это. Но я не могу нарушить Пакт, который сам подписал. Я из старомодной интеллигенции и обязан держать свое слово.

– Вы можете хотя бы передать письмо моему другу?

– Конечно, выполнять такие поручения ниже достоинства Правителя Земли, но для вас я это сделаю, – согласился Вишну.

Дерринджер наспех написал Эбену записку и передал ее Правителю Земли.

– Надеюсь, это вам поможет, – сказал Вишну на прощание. – Я очень хочу, чтобы вам удалось найти мой Аппарат.

С этими словами он окончательно растворился в воздухе.

Эбен находился в своем корабле, припаркованном на большом зеленом лугу с темными вкраплениями деревьев и космических кораблей. Эбен крепил тент вдоль борта корабля, привязывая его к специальным опорам.

Этот день в Зоне Развлечений выдался погожим. Эбен надеялся хоть немного расслабиться. Тент укрывал его от солнца, и он удобно устроился в раскладном кресле, чтобы обдумать, с чего же начать день.

На этот раз он посадил корабль в Саммерленде, летнем секторе Зоны Развлечений, наиболее привлекательном для туристов. Космические торговые корабли парковались здесь вдоль проселочных дорог, красиво вьющихся по лугам и сельским перелескам. По дорогам любили медленно двигаться электромобили и автобусы с туристами. Каждый торговец ставил свой корабль так, чтобы носовой частью он был повернут к дороге. Тут же у корабля или в тени ближайшего дерева расставлялись легкие складные столики, а на них раскладывался товар: редкие экзотические фрукты и овощи с планеты Опикус-II, рыба в маринаде из трех морей Арктуриса, консервированное мясо с Дианы X и XI. Продавалась и различная одежда из материалов, окрашенных в цвета, которых не знали на Земле. Такое если попадалось, то разве что в очень дорогих лавках, именуемых бутиками, и стоило баснословных денег. В летнем секторе Зоны Развлечений был самый большой выбор раритетов и новинок со всех планет и прочих удовольствий, какие только может пожелать человек.

– Итак, в чем дело? – спросил Эбен Такиса, бессменного своего партнера, медленно приближавшегося к нему на восьми клешнях.

– У нас неприятность, – ответил тот.

Крабоподобные существа, как Такис, хотя и необычайно умны, однако не наделены речью. У них нет ни гортани, ни голосовых связок, ни мягкого нёба и языка. Но для того чтобы общаться с торговыми партнерами с других планет, они тоже должны были научиться говорить. Поэтому Эбен сделал для Такиса особое устройство. Имея множество подвижных ресничек и чешуек на подбрюшье, Такис научился слагать с их помощью слова, а благодаря чудесам электроники через озвучивающий приборчик, закрепленный на спине, мог произносить их.

– Эти чертовы жуки, – промолвил Такис. – Они вздумали линять.

На Альдебаране-24 Эбену удалось приобрести удачную новинку. Это было семейство редких высокоразумных жуков красно-золотистой окраски, у которых была неостановимая тяга к путешествиям в самые далекие уголки Вселенной и жадный интерес ко всему. Они жили семьями по пятьсот особей, каждая в отдельном инсектарии.

У этих жуков был свой особый эстетический ритуал. В определенное время суток, поднявшись в воздух, они начинали менять свой цвет и в полете строились так, что напоминали разноцветную мозаику меняющихся рисунков, похожую на терракотовую мозаику древних времен. Эбен случайно открыл их способность воспроизводить увиденное, когда они скопировали показанную им «Мону Лизу» Леонардо да Винчи. Эбен понял, какой колоссальный успех будет иметь на Земле его новинка и сколько прибыли она принесет. А сами жуки с их любопытством пополнят богатым материалом свою книгу «Вселенная глазами жука».

К сожалению, несмотря на высокоразвитый ум, жукам не пришло в голову предупредить Эбена, что через каждые три месяца у них наступает период линьки. В это время их яркие цвета гаснут и они становятся, как сейчас, серыми, похожими на улиток или болотную гниль.

Провинившиеся жуки теперь послушно сидели в стеклянных, специально для них заказанных ящиках, грызли морковку, свою единственную еду, и ждали, когда к ним снова вернется яркая окраска.

Эбен даже подумывал об использовании жуков в их нынешнем неприглядном виде, чтобы создать пугающие зрителей картины ночных кошмаров, но девяносто дней – слишком короткий срок для осуществления серьезных планов. С жуками в линьке придется повременить. Покой им полезен. А как Эбену и Такису прожить это время без денег? Вот вопрос. Надо платить ренту, налоги, да и само пребывание в Саммерленде удовольствие не из дешевых.

– Может, это наш шанс, Эбен, – предположил Такис, протягивая ему письмо. – Оно пришло только что и при весьма таинственных, я бы сказал, обстоятельствах. Письмо от Дерринджера. Я всегда думал, что этот парень далеко пойдет.

Такис произносил слова с легким шотландским акцентом, поскольку был деловым партнером Оуэна Макинтайра, известного торговца из Глазго, прежде чем Эбен нашел его в каком-то дешевом баре в созвездии Рыб-II.

– Он пишет о деловом предложении, сулящем неплохую выгоду. Мне кажется, мы должны немедленно дать согласие. Жуки будут линять еще целую неделю, а в других делах нам ничего не светит.

Крабообразный партнер Эбена временами бывал чересчур импульсивным, однако сейчас он, кажется, говорил дело.

Но не линька жуков и не общий застой в работе заставили Эбена принять предложение Дерринджера. Причиной было даже не знакомое человеку желание сменить на время надоевшую монотонную повседневность бизнеса на что-то иное. Среди черт, составлявших истинную сущность Эбена, была одна и довольно сильная черта, делавшая его человеком действий, тем, кто всегда предпочитает неизвестность и авантюру скучной рутине подсчетов выгод и потерь от купли-продажи.

Еще одной чертой характера Эбена, получившей неожиданное развитие под влиянием мировоззрения его торговых партнеров, было отношение к прибыли, как к восхитительному чувству уверенности и дерзаний. Эти две его сути – поиски неизвестного и стремление ощущать некую материальную стабильность – боролись в нем с переменным успехом.

Сейчас в Эбене победил дух авантюризма.

– О'кей, я согласен, – сказал он Такису. – Готовим корабль – и прочь отсюда. Дерринджер, может, понимает, а может, и нет, что он там задумал, но по крайней мере это какое-то дело.

Они быстро свернули тент, отключили воду, убрали шланги и электропровода, а после полудня стартовали, попросив менеджера парковки пересылать почту по новому адресу.

В бесконечном течении времени, последовавшем за тем, которое практически было потрачено напрасно, Дерринджер продолжал каждые две минуты ставить роковой рычажок на свое место. Случалось ли это ночью или днем, во сне или на яву, под немеркнущим сиянием ламп дневного света. Он получал свои