это ушло еще полторы минуты. Наконец три из четырех крюков стропа зацепили – четвертая проушина была обломана, – и Беляев скомандовал крановщику:

– Вира!

Барабан лебедки завертелся, наматывая на себя трос, стропы натянулись, казалось, плита вот-вот оторвется от лотка. Но в тот самый момент, когда это должно было случиться, кран вдруг вздрогнул, и Виктор с ужасом увидел, что его передние колеса оторвались от земли.

Крановщик успел рвануть рычаг контроллера вниз, лебедка взвизгнула и завертелась в обратную сторону, разматывая трос, и кран с грохотом прыгнул передними колесами на землю. Огромная крюковая подвеска заметалась из стороны в сторону, выгибая стрелу, и Виктору вдруг показалось, что она сейчас сломается, словно спичка.

Стрела выдержала, и Виктор, швырнув на газон сигарету, крикнул крановщику:

– Подними стрелу!

Тот уже не улыбался. Бледный, как полотно, он глядел на Виктора и, казалось, не понимал, чего от него хотят.

– Вира стрелу! – заорал, бросаясь к крану, Беляев.

Крановщик испуганно посмотрел на него, кивнул и, сглотнув слюну, взялся за рычаг. Стрела медленно начала подниматься. Виктор следил за ней со стороны и в какой-то момент решил, что достаточно. Красная стрелка, укрепленная на стреле сбоку, показывала, что грузоподъемность крана увеличилась до двенадцати тонн.

– Хорош! Поднимай! – приказал Виктор и сунул в рот новую сигарету. Крановщик с ужасом посмотрел на них с Беляевым и покачал головой:

– Нельзя! «Мертвый груз»! По технике безопасности...

– Я сейчас покажу тебе технику безопасности! – прорычал Беляев, вскакивая на подножку. – Какой рычаг, этот? Все, вали! Сматывайся!

Крановщик немного замешкался, и Беляев просто вышвырнул его из кабины. Плюхнувшись на сиденье, он взялся за рычаг, и лебедка ожила. Беляев передвинул рычаг еще немного вверх, и она завертелась быстрее.

– Хорош! – крикнул Логинов. – Не порви стропы!

– Не учи ученого! – проорал Беляев.

Трос натянулся, кран вздрогнул, и в ту же секунду один из стропов лопнул и, прочертив воздух, ударил в стекло кабины. Беляев инстинктивно пригнулся под градом осколков и дернул рычаг вниз, остановив лебедку, потом повернулся и спросил:

– Что делать?!

Виктор глянул на два оставшихся стропа, вздохнул и крикнул:

– Поднимай!

Лебедка опять взвыла, трос натянулся, в стреле что-то дважды хрустнуло, и тут плита вдруг взмыла вверх, оторвавшись от лотка. Она ударилась о стрелу, оборвала еще один строп и с размаху обрушилась на кабину, но Беляев уже летел вниз, вопя во все горло:

– Ложись!

Логинов едва успел увернуться от летевшего сверху полковника, зашипел от боли, но тут же бросился вслед за ним к яме. Плита еще покачивалась на одном стропе у искореженной кабины, но на нее уже никто не обращал внимания. В самом низу ямы, в прямоугольном отверстии, которое прикрывала плита, виднелся железобетонный тоннель теплотрассы высотой сантиметров семьдесят и шириной около двух метров.

По дну тоннеля были проложены трубы, но остававшегося пространства было вполне достаточно для того, чтобы по нему мог пробраться человек. И кто-то был здесь совсем недавно – на дне четко просматривались свежие следы. Превозмогая боль, Виктор съехал по откосу вслед за Беляевым и тоже заглянул в тоннель.

Буквально в двух метрах от края, в той стороне, где теплотрасса подходила к пятиэтажке, поперек труб лежал аккуратный рулон линолеума. Если бы не странная черная коробка, прикрепленная к нему сбоку, никому бы и в голову не пришло, что это не линолеум, а эластит – взрывчатое вещество нового поколения, обладающее чудовищной разрушительной силой.

– Рыбин! Давайте за ним! – оглянулся Беляев. – Фонари взяли?

– Да.

– И осторожней! – крикнул Виктор вслед скрывшимся в тоннеле бойцам. – Ему терять нечего!.. Где твой минер?

– Я здесь! – послышалось сверху.

– Давай сюда. Погляди, что там за музыка.

Минер съехал в яму, посветил себе фонарем и присвистнул:

– Солидная машинка!

– Ты не свисти, а занимайся делом! – прикрикнул Беляев и проговорил в рацию: – «Волк-7», как слышишь меня?

– Нормально, – прохрипел в рации Рыбин. – Ну и тоннельчик! Сдохнуть можно! Знал бы, противогаз надел!

– Следы есть?

– Следы есть. Воздуха нет! Так... «Волк-1», вижу поворот! Приближаемся... – Несколько секунд Рыбин молчал, потом из рации донесся какой-то приглушенный хлопок и его отчаянный вопль: – Назад, Веня! Он стреляет! «Волк-1», что делать?

– Пусть гонят его на пустырь! – приказал Логинов, и в тот же миг из тоннеля раздался дикий крик минера:

– Он активировал взрыватель! Уходим! Осталось только нажать кнопку!

Логинов, Беляев и минер пулей вылетели из ямы и бросились к девятиэтажке.

– Пусть уходят за поворот и лупят на поражение! – приказал на ходу подполковник.

– Рыбин! Вперед! Прячьтесь за поворотом и мочите его! Он активировал взрыватель!

– Веня! Огонь! У него пульт в руке! – донесся из рации срывающийся голос Рыбина, и тут сзади что-то гулко стукнуло.

Логинов непроизвольно втянул голову в плечи и только с некоторым опозданием сообразил, что это не взрыв. Оглянувшись на ходу, он увидел, что плита перекрытия оборвала последний строп и обрушилась в яму, грохнувшись обратно в лоток.

Виктор догнал Беляева и минера, когда они уже приближались к углу новой девятиэтажки. Из рации в руках Беляева доносились какие-то хрипы, брань и грохот автоматных очередей. О ноге Логинов почти забыл, зато вдруг обнаружил, что бежит с торчащей во рту незажженной сигаретой.

Он выхватил ее правой рукой, чтобы швырнуть на землю, но так и не успел: в тот же миг земля вздыбилась под его ногами и вдруг повернулась на девяносто градусов и понеслась куда-то, а он словно оказался в лифте, взмывающем на поверхность из шахты. И только уже нелепо барахтаясь в тугом, внезапно почерневшем и ставшем осязаемым воздухе взрывной волны, Виктор услышал грохот страшного взрыва, предназначавшегося вовсе не ему, подполковнику Главного управления Федеральной службы безопасности по борьбе с терроризмом Логинову, а совсем другому человеку – кандидату в Президенты России.

Ирреальный полет продолжался целую вечность. Его несколько раз переворачивало. В немом удивлении он наблюдал, как из земли, почему-то нависшей гигантской темной глыбой над самой его головой, вниз, в бездонную пропасть неба у его ног, в клубах пыли и языках пламени рушатся железобетонные блоки пятиэтажки и улетает, медленно вращая из стороны в сторону стрелой, подъемный кран. И Виктор вдруг с тоской подумал, что так и не надел парашют.

Потом земля всей своей массой рухнула на него, от удара перехватило дыхание... Сзади кто-то пошевелился, и Виктор, словно сквозь вату, услышал надтреснутый голос Беляева:

– Логинов, ты живой?

– Вроде да, а ты?

– Тоже... А пацанам, наверное, хана... А у Вени на сегодня была свадьба назначена... А Рыба – свидетель. А я их в гробах привезу, – с какой-то тупой обреченностью проговорил Беляев, но тут же