самым эффективным из которых было обязательно запирать все двери, когда в помещении никого не было. Даже когда кто-нибудь из нас находился в комнате, Хамза и тогда частенько умудрялся повернуть ключ в двери. Он хранил все ключи в старой коробке из-под обуви. Их было несколько сотен. Бывало, я выходил из кухни, чтобы отнести тарелку с едой Ариане, а когда возвращался, то дверь в кухню была уже заперта. То же самое и с ванной комнатой — стоило только зазеваться, и туда уже было не попасть. Иногда слышал шуршание кожаных подошв изношенных тапок Хамзы, проходящего мимо, и звон коробки с ключами.
Я прождал Хамзу у закрытой двери внутреннего двора двадцать пять минут. Может быть, он надеялся, что я передумаю и уйду, чтобы заняться чем-нибудь другим.
Когда сторож наконец вернулся с коробкой из-под обуви под мышкой, глаза его были опущены вниз. Он поковырялся в коробке и напряженно произнес:
— Ключа здесь нет.
— Ты плохо искал. Дай я посмотрю.
Сторож прикрыл коробку руками.
— Я сам посмотрю, я сам посмотрю! — воскликнул он, снова начав ворошить рукой в коробке.
Он ковырялся в ней еще минут десять, после чего уверенно заявил:
— Ключа здесь нет.
— Сюда что, никто никогда не заходит?
— Нет, никто, — ответил Хамза. — Здесь долгие годы никого не было.
Таинственность закрытой комнаты заинтриговала меня еще сильнее. Я начал представлять себе то, что может находиться за ее дверью.
— Есть другие комнаты, они куда как интереснее этой, — сказал сторож. — Охота вам с ней возиться.
— А ты в ней бывал?
Сторож взмахнул рукой.
— Да, конечно. Ничего особенного.
— Когда ты в последний раз там был?
Хамза на миг задумался.
— Много лет назад.
— Но эта комната — важная часть дома, — уверенно сказал я. — Давай откроем ее.
Я предложил принести молоток и разбить замок. Но как раз в этот момент над районом трущоб зазвучал призыв муэдзина.
Хамза подхватил коробку и побежал, бросив через плечо:
— Мне пора молиться.
Закрытая комната не выходила у меня из головы. Когда я заговорил о ней с Османом, тот ответил, что единственным, кто вообще заходил в нее, был Хамза.
— Он всегда ходит туда по ночам, — сказал он.
— Ты хочешь сказать, что Хамза делает это и сейчас?
— Конечно, — подтвердил Осман. — Он ходит туда каждый день.
— А что в ней? — спросил я.
Осман скорчил гримасу, хлопнул ладонями себе по щекам и стиснул зубы. Он тяжело дышал.
— Что там, в этой закрытой комнате? — повторил я свой вопрос.
— Я не знаю, — ответил сторож. — Честное слово, я не знаю.
Если не принимать во внимание загадку с запертой дверью, то в целом отношения со сторожами продолжали улучшаться. И вот однажды утром я вышел во двор и заметил, что Хамза выскользнул из той самой комнаты. Обнаружив, что я иду к нему, он моментально захлопнул дверь. Я потянул дверь за ручку. Она была наглухо заперта.
— Нельзя ли открыть дверь, прямо сейчас?
Сторож отвел взгляд. Лицо его взмокло от пота.
— Она заперта. — ответил он.
— Это понятно, но ты только что вышел оттуда. У тебя есть ключ.
— Его у меня нет. Клянусь Аллахом, у меня нет ключа.
Я готов был обыскать Хамзу, но что-то меня остановило. Почему-то я почувствовал, что лучше оставить его в покое. Честно говоря, я даже не могу объяснить причину. Всё это очень странно. По идее я должен был вынудить Хамзу отдать мне ключ, причем немедленно. Но я не сделал этого, словно что-то повлияло на мое решение.
Хотя мы еще не начали в доме ремонт, но уже стали покупать вещи, чтобы сделать свою жизнь в нем более удобной: посуду, лампы, дополнительные матрацы и кое-что из садовой мебели. Однако вскоре обнаружилось, что водители такси неохотно соглашаются ездить в район трущоб. Они говорили, что разбитая дорога, ведущая туда, — слишком большое испытание для их драгоценных автомобилей. Поэтому я решил нанять машину.
Первым пронюхал про мой план Осман. Он одобрил идею и сказал, что он и другие сторожа помогут мне осуществить ее, поскольку я не знаком с тем, как арендуются машины в Марокко. Я решил, что они направят меня в какую-нибудь крупную и авторитетную фирму. Но вышло совсем не так. Сторож имел в виду нечто абсолютно другое. Вечером Хамза зашел к нам в спальню и сказал, что они с товарищами всё устроили.
— Что значит всё?
— Никаких проблем, мсье Тахир. Мы нашли прекрасную машину. Это очень, очень хорошая машина.
И объяснил, что у мясника из района трущоб есть машина, которую он не водит по причине больной спины, и мне прямой расчет взять ее у него. Однако я сильно разочаровался, узнав, что машину эту в течение двадцати лет использовали, чтобы возить туши овец с бойни к кишевшим мухами мясным прилавкам.
Сев в этот автомобиль, я почувствовал себя участником любопытного научного эксперимента, в котором в качестве подопытных морских свинок использовались пассажиры. Сиденья машины были инкрустированы останками мертвых опарышей, а в воздухе было черным-черно от мух. И сколько я их ни убивал, меньше их не становилось.
Взглянув на машину, я поблагодарил сторожей, похвально отозвался о щедрости мясника и вежливо отказался от предложения.
— В ней недостаточно места, — сказал я.
— Что вы имеете в виду? — удивился мясник. — Сюда можно уместить десять забитых овец.
Он постучал по заднему сиденью.
— Здесь полно места. Здесь хватит места на всю вашу семью.
— Но я хотел с полным приводом.
— Эта машина гораздо сильнее любой с полным приводом! — возмутился мясник.
— В ней есть
Я посмотрел на эту жалкую груду замаранного кровью металла, с потрескавшимся ветровым стеклом, разбитыми фарами и усеянными раздавленными и засохшими опарышами сиденьями.
— Ну пожалуйста, — прошептал Осман. — Возьмите и испытайте ее. Всего на несколько дней.
— Хорошо, — угрюмо согласился я. — Но только на несколько дней.
Только позже я понял эту игру. Игру, в которую меня вовлекли без моего ведома. Игру, в которую в Марокко все — а не только иностранцы — играли вместе с родными и друзьями. Марокканцы считают своим долгом помогать всем своим близким. Не прийти на помощь значит навлечь позор и бесчестье на семью. Эта замечательная традиция привела к тому, что каждый тут изо всех сил стремится заставить вас делать то, от чего вам, по его мнению, будет лучше. За годы, проведенные на Востоке, я хорошо узнал эту систему. Возьми я машину напрокат в фирме, наши сторожа вкупе со своими домашними не пережили бы позора — страшного стыда за то, что они не приняли участия.
