докладывает мне, что происходит на самом деле.
Узнав об этом, я слегка воспрял духом. Я вернулся в гостиную и подмигнул человеку в красной феске. Он моргнул мне в ответ и явно хотел что-то сказать, но тут прораб шлепнул его по затылку и приказал возвращаться к работе.
Затем старик подошел к лестнице, обводы которой стали приобретать очертания. Он снял свою поношенную твидовую кепку и почесал в затылке. После чего внимательно осмотрел пять новых стен, которые были возведены вокруг лестницы. Затем снова почесался и крикнул что-то одному из своих подручных. Мальчишка принес ему молоток и долото. С несвойственной для него осторожностью пожилой прораб приставил долото к одной из стен и стал очень осторожно постукивать по нему молотком. Моей первой мыслью было остановить прораба, не дать ему разрушить единственный положительный результат работы его людей. Но стоило мне только открыть рот, чтобы выразить свой протест, как долото исчезло в стене.
— Что это? — спросил я озабоченно. — Что там?
Прораб посмотрел в образовавшееся отверстие величиной с замочную скважину.
— Там комната, — сказал он.
— Вы, кажется, удивлены.
— Мы и не подозревали о ней, — ответил он.
Кто-то передал мне фонарь. От неприятного предчувствия у меня заныло в животе. Но не посмотреть я не мог. Это было все равно как заглянуть в могилу Тутанхамона. Луч фонаря исчезал вдали: пространство оказалось значительным.
— Да эта комната огромная! — воскликнул я.
— Она послана нам Аллахом, — сказал один из подмастерьев.
Наступила третья неделя октября. Зарядили дожди. Вода все падала и падала с неба, принесенная прохладным северо-африканским муссоном. Похоже, Аллах, явивший нам чудо потерянной комнаты, теперь пытался утопить нас. Дар Калифа протекал как решето. Вода стремилась внутрь сквозь открытые двери и разбитые окна, а в гостиной просто лилась с потолка. Комната, в которой мы вчетвером спали, была полна воды. Пришлось нам переехать выше этажом.
Непрекращающийся дождь сделал почти невозможным перемешивание и заливку бетона. Я удивлялся, что бригада вообще продолжала работать. Однажды утром они выбили деревянные подпорки из-под потолка в тех местах, где предполагалось расширить нашу спальню. Уж не знаю, чего строители добивались. Бетонный потолок продержался около тридцати секунд и рухнул.
Мало того, вскоре случился еще один налет полиции, а за ним последовала целая серия новых производственных травм. И день за днем лил дождь. Сам удивляюсь, почему я не поднял белый флаг и мы все не уехали обратно в Англию. И не то чтобы я опасался насмешек и колкостей. В глубине души я понимал, что все зависит от моей выносливости. Если я смогу просуществовать какое-то время за гранью здравого смысла, то, как мне виделось, была еще слабая надежда. Поэтому я решил, что остаюсь, чувствуя себя как одуревший от ударов боксер, которому для победы нужно просто сохранить вертикальное положение тела. «Главное выстоять, — размышлял я с надеждой. — Неприятности не могут длиться вечно, и темные дни сами собой канут в Лету».
Одной из самых серьезных проблем, с которыми я сталкивался каждый день, было то, что окружающие плохо понимали меня. Мой французский был, увы, далек от совершенства, а арабским я и вовсе пока не владел. Сторожа и несколько рабочих научились понимать меня, но большая часть жителей Касабланки говорила только по-арабски и совсем не знала французского. Поэтому я решил поискать себе другого помощника взамен сбежавшей Зохры.
Для этого я поместил на местном веб-сайте объявление, в котором указал два качества, необходимых для кандидата: он должен уметь решать любые проблемы и за все браться с энтузиазмом. Никто не откликнулся. Я уже было отказался от этой затеи, когда мне позвонил какой-то мужчина. Хотя было три часа ночи, он хотел немедленно узнать, не занято ли место. Незнакомец говорил спокойно, со слабым американским акцентом.
— Вообще-то еще очень рано, — ответил я, пошарив рукой в поисках часов.
— Правильнее будет сказать, что уже поздно, — возразил он.
Я посмотрел на часы и раздраженно повторил:
— Сейчас очень рано!
Наступило молчание.
— Очень поздно, — ответил голос. — Когда вы можете встретиться со мной?
Мы договорились встретиться в полдень, недалеко от Дар Калифа в «Отеле Суисс». Я был на месте вовремя, с трудом пробравшись через трущобную грязь, расплывшуюся от проливных дождей. Никаких следов претендента на должность помощника в гостинице не было. Чтобы занять время, я набросал вопросы для беседы. Но, прождав полчаса, я сделал вывод, что соискатель не появится, и направился домой.
Хамза стоял, наклонившись в грязи, в дальнем конце сада. Он размешивал песок с цементом. Осман стоял рядом с ним, держа зонтик над своим товарищем и над мешком со стройматериалами. Я подошел и поинтересовался, чем они заняты.
— Это сюрприз, — скромно сказал Хамза.
Рабочие сидели в доме на полу и ели кускус.
Увидев меня, прораб поднялся, подошел ко мне неуверенной походкой и облобызал меня в обе щеки.
— Вы — хороший человек, — сказал он, целуя меня снова.
Я поблагодарил его за комплимент.
— Пусть у вас будет тысяча сыновей! — воскликнул он и поцеловал меня еще раз.
Я снова поблагодарил его.
— Пусть ваши ноги всегда ступают по розовым лепесткам!
Он шагнул вперед, намереваясь в очередной раз поцеловать меня. Я закрыл щеки руками и прищурился.
— Что вам от меня нужно? — спросил я подозрительно.
Прораб стянул с головы свою твидовую кепку и прижал ее к груди.
— Мы хотим понравиться вам, — сказал он.
В полдень человек, говоривший с американским акцентом, позвонил снова. Он объяснил, что пьяный водитель врезался в его автомобиль, когда он ехал на встречу со мной.
— Вы не ранены?
— Меня в этот момент в машине не было.
— А-а, — произнес я несколько озадаченно.
Мы договорились встретиться в той же самой гостинице ранним вечером. И опять я прождал претендента целых полчаса, а он опять не явился. Я разразился проклятьями в его адрес, поскольку впустую потратил время, и поплелся по грязи обратно домой.
Уже стемнело, но Хамза все еще работал в дальнем конце сада. Из-за продолжительного дождя земля превратилась в глубокую, цвета охры грязь. Одежда Хамзы была вся измазана этой грязью, но он не обращал на это внимания. Он мастерил что-то походившее на секцию большой бетонной трубы. Труба была вкопана в землю. Сверху на нее был установлен самодельный поворотный механизм с резиновым ведерком.
— Это колодец, — пояснил сторож.
Я заглянул вниз.
— Но в нем нет воды. И он совсем мелкий.
Хамза отмел все мои сомнения разом, заявив:
