Короткова наблюдается некий душевный подъем. Когда же он расстроен, ручка на уходит дальше его рук.

— Ничего нового сам не вспомнил? — внезапно спросил он.

— Есть кое-что, — признался Арт и как на духу выложил Короткову все произошедшее днем. И про рисунок, а, главное, про свои видения на бульваре.

Коротков внимательно выслушал, а потом грустным голосом произнес: — Ты не переживай, Артем, все это пройдет. Не ты первый, не ты последний. У тебя стресс. Я с такими случаями уже сталкивался — от перенапряжения психического еще не то почудится. Купи в ближайшей аптеке что-нибудь от нервов — мой тебе совет. М-да…

Коротков сочувственно, как-то по-отечески, посмотрел на Арта. Артему стало неловко за свою слабость. «Зачем я ему это все рассказал?», — отругал он себя, — «Как идиот последний теперь выгляжу». Коротков словно прочел его мысли:

— Да ты не красней — я ж говорю: это нормальная реакция человека. Я сам, когда по службе-то в первый раз смерть увидел, несколько дней сам не свой ходил. А уж когда самому пришлось впервые убить… Ладно, это все лирика. А ты сходи в аптеку.

Они вышли из комнаты и попрощались.

— Все. До связи. — Коротков крепко пожал Арту руку.

— До свидания.

Выйдя из ОВД, Арт первым делом бросился искать аптеку. Купив какие-то успокоительные таблетки с замысловатым названием, он проглотил сразу две капсулы, хотя на пачке и было указано, что достаточно пить по одной в сутки. Но зная свое состояние, Арт решил, что сейчас ему нужен эффект помощнее. Минут через пятнадцать ему жутко захотелось спать. До дома он еле доплелся — глаза сами собой закрывались, а ноги и руки стали слово ватные. В голове же образовалась приятная пустота, словно из черепушки вытащили все ее содержимое.

Добравшись до постели, Арт рухнул на нее не раздеваясь и тут же заснул. На этот раз без сновидений. Он просто провалился в черную бездну и так и плутал по ней, вплоть до момента пробуждения.

— Артем. Артем! — Он открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо матери.

— Мама… — Потянулся Арт и сел на кровати.

— Я чуть с ума не сошла, — затараторила женщина. — Звоню в дверь — никто не открывает. Уже и стучать начала. На мобильный тебе звоню — не отвечаешь. А я ключи от дома забыла. Ты-то с утра обещал к моему возвращению уже дома быть. Хорошо у соседей запасной экземпляр есть. Я к ним, а у них тоже никого дома. Пока их ждала, чуть с ума не сошла. Хорошо, что быстро пришли, а то бы прямо не знаю…

Арт, все еще сонный, как мог, успокоил мать, сказав, что от усталости и пережитого за день так физически истощился, что заснул как сурок.

— А что за таблетки у тебя на столе? — Насторожилась родительница.

— Это успокоительное, — улыбнулся Арт. — Вот от него и спал как убитый. В милиции посоветовали, чтобы психику не перегружать переживаниями.

— Ну, раз в милиции…

Мать покрутила пузырек в руках, пару раз пробежалась по инструкции к применению, приговаривая при этом что-то вроде «так…так…да..», а потом, поставив лекарство обратно на стол, потрепала сына по волосам и сказала, чтобы он потихоньку просыпался, так как ужин уже почти на плите, а ходить голодным целый день нельзя, тем более принимая такие сильные лекарственные средства.

Арт со всем согласился и бодро вскочив, направился в ванну. За весь день он так вымотался, что душ сейчас был бы совсем не лишним. Включив воду, он с наслаждением снял с себя потную футболку, сдернул джинсы и встал под теплую струю воды. Закрыв глаза, он несколько минут блаженствовал, позабыв обо все на свете, но вскоре черные мысли вновь посетили его сознание. По сути, размышлял Арт, волноваться практически не о чем. На бульваре его накрыл самый обычный глюк — тут и говорить не о чем. Вот и Коротков так и сказал: не переживай, все будет в порядке. Не стоит волноваться и из-за этой странной женщины — ну ведь и правда, как она его найдет? Откуда она знает, где он живет? Конечно, он опасный свидетель и видел смерть двух человек. И главное — видел ее. Но так ведь она же просто стояла у машины и даже слова не сказала. Чушь все это.

Арт подставил лицо под потоки воды и снова расслабился. Через десять минут, взбодрившийся и повеселевший, он вышел из ванной и пошел на кухню, откуда уже тянуло чем-то безумно вкусным — мама явно расстаралась, чтобы порадовать его.

Поев с аппетитом, Арт ушел в свою комнату, врубил музыкальный центр и принялся листать последний номер журнала «Мир искусства», который он выписывал уже несколько лет, собирая подборку. Номер оказался не очень интересным, так что просмотрев его пару раз, Арт отложил журнал в сторону, отметив про себя несколько статей, которые стоит почитать.

Музыка плавно лилась из динамиков стереосистемы, а за окном тем временем окончательно стемнело. Арт включил свет и застыл в нерешительности у двери, раздумывая чем бы себя занять. Решение пришло само собой. Раздался звонок и в коридоре послышался разговор. По голосу Арт сразу понял, что пришла Оля.

Оля была его однокурсницей по Строгановке. Вместе они учились с первого курса и с того же времени между ними завязались странные, весьма двусмысленные отношения. Оля была влюблена в Арта, но сам объект внимания не проявлял к девушке особого интереса. Да, она была ничего, но не в его вкусе. Вся какая-то маленькая, волосы светлые, но блеклые, глаза вроде голубые, но какие-то водянистые, что ли. Одним словом, не нравилась она Арту. Впрочем, на курсе Оля пользовалась популярностью, и у нее был далеко ни один ухажер. Но она всех отвергала, стараясь проводить все свое свободное время с возлюбленным, который совсем не возражал против ее присутствия. Арту нравилось, что Оля умела быть незаметной — она не навязывалась, не донимала его рассказами о своих чувствах и переживаниях, не закатывала истерик. Напротив, она старалась сделать все, чтобы быть просто тенью, ничем не тревожа Арта.

Кроме прочего, Оля была ярой поклонницей таланта Арта. Она видела в нем большого художника и всячески поощряла его занятия живописью. В то время, как большинство их однокурсников после окончания учебы подалось кто куда, главное подальше от безденежной живописи, Оля настояла, чтобы Арт не бросал творчество и продолжал писать. По большому счету, идея с иностранцами тоже принадлежала ей.

Близость случилась между ними лишь однажды. Один особо изощренный гость столицы пожелал, чтобы на картине с изображением храма Василия Блаженного, которую он заказал Арту, обязательно на первом плане присутствовала обнаженная девушка. Ну, Оля и вызвалась позировать. Не на Красной площади, конечно, а дома, на фоне уже написанного храма.

Оля сидела на холодном полу, полностью обнаженная. Ее тело было покрыто мурашками, но они с Артом то и дело прикладывались к бутылке с ромом, который нещадно мешали с колой, и девушке становилось теплее. Арту же выпивка в тот день была нужна для того, чтобы расслабиться — голая Оля была для него далеко не повседневным зрелищем.

Короче, и допились, и дорисовались… Секс получился скомканным и каким-то нелепым, но как показалось Арту, Оля была на седьмом небе от счастья. После, когда они пытались отдышаться, она всем телом прижалась к Арту, обхватив его ножками и обняв, а он не знал как встать и вообще как себя теперь вести. Но она все сделал сама. Поднялась, юркнула в душ, а вернувшись, просто уселась на прежнее место на полу и тихо сказала:

— Я готова.

За все это, да и за многое другое Арт был ей по-настоящему благодарен. Пожалуй, Оля была его действительно лучшим другом.

Арт вышел в коридор и, раскрыв руки для объятий, двинулся на встречу подружке.