даче его кто-то достанет — узнать, где он, им теперь будет просто невозможно.

Из машины вышли очень быстро. И только после того, как Гаврилов, проявляя чудеса оперативной работы, сам сходил к кассам и купил два билета на электричку.

— За мной, — скомандовал он, открыв заднюю дверцу. — И быстро давайте. Через пять минут отправление.

Они почти бегом миновали здание вокзала и оказались на платформе, где толпилось столько народа, что можно было полностью расслабиться и перестать беспокоиться за свою безопасность. Но идиллию нарушил все тот же Гаврилов, сообщивший тоном матерого оперативника:

— Торопитесь. Здесь самое опасное место. В толпе-то легче всего. Подойдут, нож под ребро и ищи свищи ветра в поле. Вон ваш поезд, на пятом пути.

Напуганные словами старшины-алкоголика, Арт с Олей пулей ворвались в электричку и уселись в самом конце вагона, но не у окна, а с краю, друг напротив друга.

— Фуф, — вздохнула с облегчением Оля. — Все, вроде нормально получилось.

— Вроде, — подтвердил Арт, которому еще со вчерашнего вечера, после встречи с незнакомкой, не хотелось ехать ни на какую дачу и уж тем более веселиться. Не до веселья теперь было.

Машинист объявил об отправлении, и электричка, дернувшись несколько раз, тронулась с места. За окном поплыли унылые привокзальные пейзажи — заборы, изрисованные граффити и испещренные всевозможными надписями; какие-то склады, ангары и все в том же духе.

Арт смотрел на город, который отсюда, из окна электрички выглядел столь непривлекательно, и размышлял о своих дальнейших действиях. Один день он, конечно, отсидится у Петьки на даче под предлогом дня рождения. А завтра? Послезавтра? А если это будет тянуться недели или месяцы? Что ж теперь — из дома не выходить? Сидеть, заперевшись на все замки, и бояться лишний раз подойти к окну, так как и через него легко могут пристрелить?…

Оля сидела, закрыв глаза. Арту показалось, что она заснула, но через какое-то время она взбодрилась и тоже принялась смотреть в окно. Ехали молча. Вокруг были люди, и обсуждать что-то было невозможно. А Арту так хотелось поговорить. Он находился в том состоянии, когда человеку просто необходимо выговориться, пусть и по сотому кругу рассказывая и мусоля одно и тоже. Ему была нужна обычная психологическая разрядка.

Пару раз на дороге, тянувшейся вдоль путей, он замечал черные машины, и сердце его подпрыгивало в груди. Но каждый раз он ошибался.

Проехали Зеленоград. Арт вышел и пошел покурить в тамбур. Оля осталась стеречь вещи. На подъездах к станции Поварово Оля позвонила Петьке, который обещал встретить их на машине.

Сойдя в Поварово они сразу увидели своего бывшего однокурсника Петьку Строкова. Он был не один. Рядом с ним стояла модельного вида девица, которая была выше Петьки почти на голову. И это без каблуков. Но Строкова такие мелочи никогда не смущали. Он любил все красивое и дорогое. Таланта у него было маловато, хотя некоторое его работы производили даже на такого изощренного ценителя как Арт определенное впечатление. Петька был обычным мажором с богатым папенькой. Но это никак не сказывалось на его характере. Вернее не сказывалось в худшую сторону. Наоборот, финансовая независимость (вернее зависимость, но весьма условная) и образ жизни свободного художника делали его душой любой компании и главным инициатором всевозможных забав.

— Ну, наконец! — Петька заключил Олю в свои объятия, от чего модельная девица чуть скривила рот, но скорее не от ревности, а от осознания собственного превосходства над этой пигалицей.

— Привет, Петька!

— Здорова, Арт!

Парни обменялись крепкими рукопожатиями.

Все загрузились в Петькину бэху и поехали в сторону дачи.

Дачей, конечно, этот дворец, стоявший на участке в сорок соток, можно было назвать лишь условно. Массивный каменный забор окружал всё землевладение, возвышаясь почти на три метра. Въехав через массивные автоматические ворота, выполненные в средневековом духе, машина, тихо шурша мелким гравием под шинами, плавно вплыла на территорию участка.

Трехэтажный дом, украшенный всевозможными башенками, стоял настоящим готическим строением прямо перед ними. На третьем этаже был балкон, украшенный диковиной лепниной, а сам дом был полностью облицован камнем темно серого цвета. Такова была прихоть Петьки, по чьему дизайну, кстати, эта громадина и обретала свой облик. Строков с детства был помешан на рыцарских романах и прочей романтике средних веков, а потому, когда папаша начал строительство дачи, тогда еще старшеклассник Петька сумел воплотить свои грезы и мечты в реальность. Дом он так и называл: Замок.

Арт на Петькиной даче бывал ни раз, но каждый раз не мог сдержать восхищения и восторга, который его охватывал при виде всего этого величия. Вот и теперь, стоя перед домом, задрав голову и разглядывая башенки, он выдал:

— Нет, Петька, я просто каждый раз как слепец, прозревший в дальнем Подмосковье, смотрю на твою махину!

Все рассмеялись, а из махины тем временем начал высыпать народ, чтобы встретить новых гостей. Многих из них Арт с Олей знали еще с институтских времен, но были здесь и незнакомые лица. Впрочем, через десять минут все уже общались так, словно были знакомы сто лет. Делу способствовал и алкоголь, который тут же полился в стаканы, рюмки и бокалы. А что еще так сближает людей, кроме алкоголя? Правильно: ничего.

Только спустя полчаса Арт вспомнил о всех своих неприятностях. Но в кругу этих милых беспечных людей, которых он безумно был рад видеть, черные мысли рассасывались сами собой.

Да ну, подумал Арт, отдыхать так отдыхать. А все проблемы — завтра. Тем более, что еще по пути к дому Петька с ходу предложил им остаться на ночь. Арт согласился, так как это было полезно для дела, да и идти ему в понедельник никуда было не надо: художник сам себе хозяин. Оля же тут же позвонила своей начальнице и отпросилась. Отдых начался!

— Давайте, мужики, только по-тихому.

Коротков сидел в неприметных стареньких «Жигулях», облаченный в поношенную курточку. На голове у него была кепка, а на глазах — темные очки. Он разговаривал по рации:

— Для начала просто по периметру дома пройдите, не суетитесь.

Наблюдение продолжалось уже второй час. Ничего подозрительного пока оперативникам заметить не удалось. По переулку проходило не так много людей, а машин проезжало так и еще меньше. Рядом, через дом от объекта наблюдения активно шла стройка. Там то и дело возникало какое-то мельтешение, и через некоторое время Коротков пришел к выводу, что стройку тоже не плохо бы взять в оперативную разработку. Место-то ведь весьма удобное, чтобы скрыться.

— Соколов, давай после обхода дома выдвигайся к стройке. Покрутись там. Если подвалит кто — ткни ксиву. Но аккуратно, чтобы без лишних вопросов. Мол, надо так. А я прогуляюсь до бульвара — посмотрю что там на перекрестке творится.

Коротков вышел из машины, неспешно закрыл ее, изображая из себя простенького мужичонку, ожидающего, например, свою толстуху-жену, замешкавшуюся в расположенном неподалеку магазине. Ни у кого из проходящих мимо и мысли не могло возникнуть, что перед ними стоит майор милиции с двадцатипятилетним стажем работы в органах.

Следователь медленно двинулся в сторону бульвара. Как раз в этот момент из-за угла дома вышел Соколов, но милиционеры даже не переглянулись. Работали чисто и аккуратно. Договорившись с расположенной неподалеку в подвале фирмушкой, опера делали вид, что просто выходили покурить на свежий воздух, а потом возвращались в помещение, окна которого, расположенные на уровне ног прохожих, выходили прямо в переулок. Что творится вблизи, видно было, конечно, так себе, но, зато, вдаль открывался прекрасный обзор. Лучшего пункта для наблюдения и желать было сложно.