– Вобрайд! – эхом ответила невидимая толпа.

– Уже лучше. Но еще раз, пожалуйста.

– Вобрайд!

– Да, меня зовут Вобрайд – Невеста Войны – с семнадцати лет. С того самого дня, когда мои отец и брат исчезли. Их убрали за то, что они выступали против безжалостного тирана, который управлял нашей страной. Они верили в свободу не только для себя, но и для всей Мексики.

Джейк, Бет и Сваерс вслед за генералом Риберой направились к месту проведения ралли. Автомобилей, фургонов и велосипедов становилось с каждой минутой все больше и больше. Внезапно яркий свет, хлынувший навстречу, осветил множество сверкающих машин. А голос женщины продолжал звучать:

– ...Я назвала себя Вобрайд с того дня, когда была изнасилована союзниками-солдатами. Меня насиловали пять мужчин, которые служили тирану. Я стала Вобрайд с того самого дня. В этот черный день я поклялась, что выйду замуж не за любимого, не за хорошего человека, который хотел на мне жениться. Я выйду замуж за войну! Я буду верная Невеста Войны и революции, до тех пор пока наша страна не станет свободной. Скажите мне мое имя.

– Вобрайд!

– Вобрайд!

– Вобрайд!

По крайней мере две дюжины гигантских деревьев были срублены для того, чтобы расчистить огромную площадку. На ней удобно расположились тысячи людей, мужчин и женщин в униформе. Они сидели на голой земле вокруг широкого деревянного помоста. Справа и слева стояли два громадных видеоэкрана, двадцати пяти футов высотой и такой же ширины. Темноволосая женщина, одетая в рыжевато-коричневые брюки, высокие черные лакированные сапоги и кроваво-красную безрукавную тунику, стояла одна на сцене. Оба экрана показывали ее в увеличенном размере. Это была очень хорошенькая женщина, коротко подстриженная, с яркими темными глазами и следами усталости и напряжения на лице. Женщина подняла правую ладонь, засверкавшую в направленных на нее прожекторах. Рука была ниже локтя металлической.

Бет наклонилась к уху Джейка и прошептала:

– Она выглядит намного старше, чем я ожидала.

– Будьте осторожны, – предостерег Рибера, подводя их к хорошо освещенной расчищенной площадке.

– Это голограмма огромного митинга, – объявил Джейк, разглядывая происходящее на площадке действие.

– Верно, – подтвердил генерал. – Фактически тут присутствуют четыреста человек. Но нам нужно, чтобы выглядело – как будто миллион. Ты опять за свое! – закричал он на Сваерса, который решил незаметно воспользоваться камерой. – Хочешь, чтобы тебя линчевали?

Репортер неохотно спрятал камеру.

– Я готов жертвовать собой ради правды, – заявил он.

Рибера сказал:

– Мы побудем здесь, пока Вобрайд не закончит свою речь. Потом я проведу вас к ней. – Он присел посреди голографической дороги.

Джейк сел рядом с ним, а к нему прислонилась Бет.

– Вобрайд на добрых десять лет моложе меня, – шепнул он ей.

– Не делай ее моложе, чем она есть. – Бет сидела положив ему голову на плечо. – Ты выглядишь намного лучше Невесты Войны.

– Я отдохнул в Холодильнике.

Вобрайд, повысив голос, говорила:

– Мы должны быть преданы не только флагу или другим любимым символам нашей страны, мы должны быть преданы идее Мексики. Она не может быть идеей одной личности, диктатора или этой мерзавки, которая называет себя президентом. Мексика должна быть идеей для всех. Мексика, о которой вы думаете и чувствуете, которую вы хотите для себя и своих детей. Мексика для нас – это сотни верных бойцов, мужчин и женщин, тех, кто приехал сюда ночью, и всех, кто услышат мои слова и увидят мое изображение.

Она протянула свою металлическую руку, и на несколько секунд се гигантское изображение вспыхнуло на обоих экранах.

– Среди нас нет места предателям, – продолжала она. – Наше дело слишком важно для нас. Каждый, кто предаст меня и, следовательно, вас и Мексику, должен умереть!

– Черт возьми, – сказал Рибера. – Она обещала мне не заходить так далеко.

– Публичная казнь? – спросил Джейк.

– Да, мы оказались не лучше президента Ромеро.

На сцену вытолкнули какого-то человека. Его бледно-голубой костюм был превращен в лохмотья, забрызган кровью, а лицо разбито. Но Джейк узнал его.

– Глобо, – сказал он, поднимаясь.

Бет схватила его за руку.

– Джейк, оставайся здесь.

– Глобо, несчастный ублюдок, – сказал он. – Они его убьют сейчас.