368).

Немецкие моторизованные соединения действовали с абсолютным успехом. 10 июля пал Витебск. Глубоко с флангов оказалась охваченной 22-я армия у Полоцка. В это же время, 10–11 июля, дивизии Гудериана форсировали Днепр в полосе 13-й армии. Прорвав оборону, громя тылы советских войск, они вышли на оперативный простор. Чтобы избежать окружения, 22-я и 13-я армии начали отход. Следом вынуждены были отступать и стоящие в центре фронта 19-я и 20-я армии.

Верховное командование пыталась еще раз овладеть инициативой. Западному фронту было приказано утром 15 июля начать наступление, чтобы отсечь моторизованные соединения противника от его тыла и восстановить фронт. В наступлении должны были принять участие все армии, включая прибывшую 16-ю и переформированную 4-ю. На деле в контрнаступление удалось перейти лишь отдельным соединениям 20-й и 19-й армий (последней ставилась задача отбить Витебск). Но успеха они не добились. Продвижение противника продолжалось. 16 июля 24-я моторизованная дивизия вермахта ворвалась в Смоленск, а 7-я танковая дивизия из группы Гота – в Ярцево. Создалась реальная угроза окружения под Смоленском основных сил центрального участка Западного фронта. В тот же день С.К. Тимошенко сообщил в Ставку: «Подготовленных в достаточном количестве сил, прикрывающих направление Ярцево, Вязьма, Москва, у нас нет. Главное – нет танков» (6, с. 50–51). Правда, не было танков и у 24-й моторизованной дивизии немцев, что не помешало ей ворваться в Смоленск. Но это к слову. Главный драматизм момента заключался в том, что путь на Москву был открыт. Тимошенко еще не знал, что противник, к счастью, не имел надлежащих сил для непрерывного наступления. Пока же ситуация была следующей.

У Ярцево враг перерезал единственное шоссе и железную дорогу Смоленск – Москва. Связь со Смоленском поддерживалась по лесисто-болотистой местности между Ярцево и Ельней. Ширина горловины достигала не более 30 км, для моторизованных частей сущий пустяк. Но местность не благоприятствовала действию танков, поэтому клинья Гота и Гудериана нацеливались соединиться восточнее, в районе Дорогобужа. Но на это требовалось время, и этим обстоятельством воспользовался К.К. Рокоссовский. Он прибыл на Западный фронт в середине июля, и его сразу назначили командующим особой группой с задачей оказать в районе Ярцево помощь 16-й и 20-й армиям. «На вопрос, какие и откуда будут выделены войска в мое распоряжение, мне назвали несколько дивизий и полков.

А вообще подчиняйте себе все, что найдете по дороге от Москвы до Ярцево», – был ответ».

До Москвы оставалось около 350 км. Предыдущие 700 км противник одолел за три недели!

Заглянем в книгу Г. С. Иссерсона «Новые формы борьбы» и убедимся, что профессор подробно описал такую ситуацию. В параграфе «Почему поляки не могли создать фронта» написано следующее: «…в тело всей армии глубоко вонзились острия танковых соединений; между группами отступающих войск они прорвались в глубокий тыл… далеко обогнали отходящие колонны…и опередили их на всех важнейших рубежах… В этих условиях все возможности для организации сопротивления отпадают. Фронт не может быть создан, потому что он уже взорван с тыла. Нельзя ведь ставить забор, если изнутри подрублены его устои.

Глубокая операция, как одновременное поражение всей глубины – операционной базы противника, как быстрое распространение удара в глубокий тыл, реально показала свое огромное действенное значение».

Именно так получилось и в 1941-м.

«Польский фронт не был сплошным, и быстроподвижные соединения имели много возможностей для прорыва в глубину в свободных промежутках. При этом они не заботились об очистке территории от неприятеля и уничтожении остающихся очагов сопротивления. Это все предоставлялось следующей позади пехоте. Быстроподвижные соединения сразу выбрасывались вперед на расстояние до 100 км и устремлялись в глубину противника. Ими руководило одно стремление – все дальше вперед, и это в конечном итоге решало исход дела».

Все так и произошло в Прибалтике и Белоруссии.

Как бы в ответ Г.К. Жуков в мемуарах написал: «Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов» (8, с. 263).

Есть там и такие слова: «Крупным пробелом в советской военной науке было то, что мы не сделали практических выводов из опыта сражений начального периода Второй мировой войны на Западе».

Нет, не читали военачальники Иссерсона. А если и читали, то так, как прочел ее начальник штаба Прибалтийского особого военного округа П.С Кленов. На совещании высшего командного состава Красной Армии в декабре 1940 г. он говорил: «Я посмотрел недавно новую книгу Иссерсона «Новые методы борьбы». Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто – вторжением готовых сил… Я считаю подобный вывод преждевременным…» (9, с. 153). А жаль, поторопился Кленов и был расстрелян Сталиным вместе с Павловым и другими генералами, назначенными ответственными за поражение 22 июня.

Группа армий «Юг» состояла из 6-й и 17-й армий и 1-й танковой группы под командованием Э. Клейста. В ее состав также входила 11-я армия, но она дислоцировалась в Румынии и начала наступление в июле, против войск Южного фронта.

В 6-ю армию входило 11 пехотных дивизий плюс одна охранная дивизия.

В 17-я армию – 12 пехотных дивизий.

1-я танковая группа Э. Клейста насчитывала 800 танков и САУ.

Им противостояли 5-, 6-, 12– и 26-я советские армии.

Главные ударные силы состояли из пяти мехкорпусов (4, 8, 9, 15, 22-го). Наиболее сильный 4-й мехкорпус насчитывал 892 танка, из них 414 КВ и Т-34; 8-й мехкорпус – 858 танков, включая 171 КВ и Т-34. Неплохо с танками обстояло в 15-м – 740 машин и 22-м мехкорпусах – 700 танков.

То есть каждый по числу танков мог соперничать с немецкой 1-й танковой группой. Всего против 800 немецких танков командование Юго-Западного фронта могло противопоставить сокрушительное массу в 4780 танков! Соотношение сил не оставляло никаких шансов 1-й танковой группе на прорыв советской обороны. Вопрос состоял лишь в том, какие потери понесет танковая группа Клейста, уцелеет ли она вообще.

Немецкая пехота, безусловно, была лучше подготовлена к войне, поэтому, несмотря на отсутствие у нее численного перевеса, должна потеснить советские войска. Вопрос: на какую глубину? Вероятнее всего оттеснить войска Юго-Западного фронта до линии границы 1939 г. и выдохнуться. Ведь войска ЮЗФ непрестанно будут получать мобилизационные пополнения в количестве многих сотен тысяч человек, тогда как у немецкой стороны таких резервов нет.

В половине третьего ночи 22 июня операторы закончили прием директивы Генштаба о приведении войск в боевую готовность и необходимости занять приграничные укрепления. Но на это требовалось 8—10 часов, а на развертывание всех сил армий не менее двух суток. Поэтому войска Киевского округа также были