захваченными Освободителями. Впрочем, может быть, это нельзя будет назвать беседой. Возможно, слово «допрос» подойдет лучше. Но Стайрон вряд ли согласится на присутствие пилота. Артур слегка усмехнулся. У сновидцев есть свои методы. Сейчас с пленниками работают психологи. Стайрон приступит к ним завтра. Значит, интересующие Артура беседы — дело будущего. А с будущим у сновидцев свои, достаточно тесные отношения. Что же, остается лишь дождаться ночи, и тогда он получит интересующую его информацию.
В небольшой светлой комнате за столом сидел Стайрон. На самом столе ничего не было. Абсолютно. Ни терминала, ни коммуникатора, даже листка бумаги и то не было. В самой комнате тоже было практически пусто. Стол и два стула были единственными предметами мебели. На одном стуле сидел Стайрон. Второй стул, расположенный по другую сторону стола, занимала его собеседница. Молодая женщина, лет тридцати или немного меньше, сидела неестественно выпрямившись. Обычно такая посадка достигается, если сковать руки наручниками за спинкой стула, но у женщины руки были свободны. Она положила кисти рук себе на бедра. Несмотря на некую мягкость и свободу, позу ее никак нельзя было назвать расслабленной. Она не откидывалась на удобную спинку стула, она лишь слегка касалась ее выпрямленной спиной.
Впрочем, несмотря ни на что, девушка выглядела вполне уверенно. Она прямо смотрела на Стайрона. Контрразведчик же почему-то не отваживался посмотреть в глаза своей собеседнице. Он упорно отводил взгляд. Наконец, после недолгого молчания, он все же поднял на нее глаза.
— Здравствуй, — тихо сказал Стайрон.
— И тебе привет. — Карие глаза девушки чуть сузились.
— Вот мы и опять встретились. — Стайрон даже не попытался сделать голос громче, уверенный в том, что девушка его услышит и так.
— Это произошло не по моей воле. — Собеседница Стайрона сидела не шевелясь, словно никогда не жестикулировала во время беседы.
Стайрон замолчал на минуту, а потом продолжил.
— Ангел мой, но неужели все должно было произойти именно так? Я ведь не раз уже просил тебя оставить этих…
— Мы все это не раз уже обсуждали, — перебила Стайрона собеседница. — Ты не можешь покинуть свою группу, а я не могу предать своих товарищей. И личные предпочтения здесь не играют никакой роли. Я просто делаю то, что должна делать.
— Убивать людей? — тихо спросил Стайрон.
— Убивать врагов человечества, — неожиданно жестко ответила собеседница контрразведчика.
— Если бы ваша операция удалась, то погиб бы и я. Теперь ты спокойно к этому относишься?
В этот момент девушка все-таки проявила некоторые эмоции. Она прижала правую ладонь к своему лбу, одновременно закрывая ей свои глаза. Наконец она справилась с собой и снова вернула свою руку на прежнее место.
— Рик. — Девушка говорила медленно, аккуратно подбирая слова. — Вспомни, пожалуйста, тот момент, когда мне пришлось держать тебя на мушке. Ты знаешь, почему я тогда не выстрелила. Мы стараемся не убивать людей, Наша цель — сновидцы. Но сейчас шанс как никогда велик, поэтому… — Девушка судорожно вздохнула, но все же закончила свою фразу. — Поэтому личные чувства не имеют значения. Что бы там между нами ни было, это ничего не значит по сравнению с тем, чего бы мы добились.
— Уничтожения мира бы вы добились, — коротко бросил Стайрон.
— Ричард, мы ведь с тобой уже не раз пытались переубедить друг друга. Но мы все еще по большому счету враги. Так что не будем начинать пропаганду с самого начала, хорошо? Я же не стремлюсь перевербовать тебя.
Стайрон только молча кивал, слушая свою собеседницу. В их разговоре было слишком много пауз.
— И что теперь с нами будет? — после недолгого молчания спросила девушка.
— Что-нибудь придумаем, — вздохнул Стайрон. — Конечно, никто не будет вас убивать, Я просто не допущу этого. Скорее всего спрячем где-нибудь. У армейской контрразведки много возможностей,
— Значит, тюрьма, — резюмировала девушка.
— Нет, — жестко ответил Стайрон. — Просто ограничение свободы. Мы должны знать, что вы не продолжите свою работу. А если я оставлю хотя бы одного из вашей группы на свободе, я не могу быть уверенным, что завтра не взлечу на воздух вместе со сновидцами и множеством других невинных людей. Я даже тебя не могу отпустить, мой ангел. Ты ведь сама сказала, что сейчас шанс настолько велик, что личные предпочтения более не имеют значения. И от этого мне очень горько.
Девушка замолчала, кусая губы. Глаза ее заблестели, видимо, слезы удерживать ей становилось все труднее и труднее.
— Рик. — Голос ее осекся, и фразу пришлось начинать сначала. — Рик, я хочу поцеловать тебя.
— Прости, милая. — Голос у Стайрона стал глухим. — Но нам нельзя, хоть я и люблю тебя всем сердцем. Мы враги. А значит, нам нельзя.
Артур проснулся и резко сел на кровати. Затея его удалась, и он увидел во сне беседу Стайрона с захваченной девушкой. То, что девушка была из той группы Освободителей, сомнения не вызывало. Но если Артур правильно понял подтекст их беседы, Стайрон и эта девушка не просто знали друг друга. Возможно, раньше они были любовниками. Артур только покачал головой, изумляясь. Такого накала чувств он просто не ожидал.
Причем, что самое интересное, оба собеседника свои личные чувства отодвинули на задний план, отдавая предпочтение своим убеждениям. Артур понимал, что именно он и, может быть, Дуглас Чжилинь были яблоком раздора. Ощущать, что из-за тебя два любящих человека стали врагами, было несколько неприятно. Но потом пилот осознал, что дело не в нем как в личности. Просто сейчас сновидцев мало, потому Артур и чувствует личную ответственность. На его месте мог быть любой другой человек, обладающий этими способностями. Сам Артур не виноват, ведь от него это не зависело.
Артур побрел в ванную, размышляя об увиденном. Вопрос о том, стоило ли обсуждать со Стайроном то, что он увидел, отпадал сам собой. Артур все не мог избавиться от ощущения, что он просто подсматривал в замочную скважину. С этим предвидением сплошные проблемы. На свое будущее смотреть опасно. Узнаешь будущее своих друзей — можешь получить серьезные этические проблемы, как сейчас. В который раз Артур пожалел о том, что он стал сновидцем. Как Чжилинь мог прожить так долго с этим даром сновидца и сохранить оптимистический взгляд на жизнь?
— Я просто устал, — сказал Артур, глядя на свое отражение в зеркале. — Я хочу быть обычным человеком.
Вернувшись из ванной комнаты, пилот, не одеваясь, уселся на кровати и привалился спиной к стене. Артуру не хотелось никуда идти. Он вообще не хотел выходить из номера. В который раз он подумал, что до войны все было не в пример проще. Среди друзей, каждому из которых можно было полностыо доверять, Артур чувствовал себя вполне спокойно. А здесь, в отпуске, он стал мишенью для самых настоящих террористов. Да еще и эта сумасшедшая ответственность.
Впрочем, с ношей одного из последних сновидцев Артур начал потихоньку свыкаться. Ведь смысл сводился не столько к тому, что со смертью последнего сновидца может исчезнуть весь мир, а к тому, что его хотят убить. Артур никогда не рассматривал самоубийство как способ решения проблем. У него был хорошо действующий инстинкт самосохранения. Даже если он останется последним сновидцем и его убьют, самого Артура это уже никак не будет волновать. Он так или иначе будет мертв. Поэтому ему просто надо остаться в живых.
Будь он сейчас в пространстве, ему было бы намного проще справляться с подобной проблемой. В пространстве в него стреляли достаточно часто, и каждый раз — безуспешно. Но здесь, прикованный к планете, пилот ощущал себя каким-то беззащитным. Этот отпуск был вообще одной сплошной проблемой. Вместо отдыха и приведения в порядок своего психологического состояния, которое нуждалось в основательной поправке после обороны станции «Феллоу», Артур получал дополнительные сложности.
— Не пойду я никуда, — сам себе сказал Артур. — Не хочу я никого видеть.
Пилот так и не вышел из номера до самого обеда. Почти все это время он просто сидел на своей кровати, глядя прямо перед собой. Впрочем, голод игнорировать нельзя долго, поэтому ему все же пришлось спуститься на первый этаж, чтобы пообедать. Вернувшись в номер, он увидел, что за его столом сидит
