мной, Сунжа!»
В 1850 г. Слепцов наголову разгромил крупные силы чеченцев у Цоки-Юрта и Датыха, был произведен в генерал-майоры. Но носил генеральские эполеты недолго. Гнездом разбойников был аул Гехи. Горцы укрепились мощными завалами, даже пушками. В 1851 г. Слепцов возглавил поход туда и при штурме был ранен. Его вынесли на бурке, успели доложить, что завалы взяты. Он сказал: «Ну и то слава Богу!», перекрестился и умер. Современник писал: «Чтобы понять, как любили Слепцова на Сунже, достаточно было видеть, что там происходило, когда везли его тело. Все население высыпало навстречу, и все от мала до велика рыдали. Слепых подводили к гробу, матери клали на его крышку грудных детей».
Да, мюридов начали одолевать, но потери были не менее горькими. Шамиля все дальше загоняли в горы, лишили плодородных равнин. Когда была прорублена очередная просека на р. Мичик, он решил дать большое сражение. Экспедицию Барятинского встретили у Гудермеса главные силы мюридов. Их отразили. Но между Гонсалем и Мичиком Шамиль собрал огромную массу кавалерии, обрушившуюся на русских. К эпицентру сечи стремительно подоспел Бакланов. С ходу развернул ракетную батарею, сам наводил установки, и 18 ракет врезались в скопища врагов. А затем казаки и драгуны во главе с Баклановым ринулись в атаку, опрокинули войско Шамиля, гнали и рубили. Победа была полной. Бакланов был произведен в генерал-майоры и награжден орденом св. Георгия IV степени. Но в этой же экспедиции при штурме аула Дуба был убит наказной атаман Линейного Войска Ф.А. Круковский…
Кстати, Кавказская война оставила еще один след в казачьих традициях. Николай I всегда лично регламентировал воинскую форму вплоть до деталей. Как-то ему довелось увидеть кавказского служаку, сдвинувшего шапку на бок, но царю это вдруг понравилось. И в 1848 г. он издал указ, что чинам Кавказского корпуса «ради лихости» предписывается носить шапки «немного на затылок, с наклоном на правую бровь, так, чтобы левая сторона чела наискосок была открыта» [201].
52. СОСЛОВИЕ?
Николай I, царь-воин, казаков любил. Уважал их особенности. Впрочем, и эти особенности старался использовать с пользой для государства и династии. И в 1827 г. провозгласил своего 9-летнего наследника Августейшим атаманом Казачьих Войск. Великий князь Александр Николаевич (будущий Александр II), стал первым единым атаманом для всех Казачьих Войск России. При этом донской Атаманский полк был переименован в Лейб-гвардии Наследника Цесаревича Атаманский полк. Всего же в истории казачества было 5 Августейших атаманов: после Александра Николаевича ими становились наследники Николай Александрович (умерший до вступления на престол), Александр Александрович (Александр III), Николай Александрович (Николай II) и Алексей Николаевич. А жены наследников получали титул «атаманши». Это, кстати, единственный случай, когда термин «атаманша» употреблялся вполне официально.
При Николае I была разработана и принята «вторая волна» положений о Казачьих Войсках. История их весьма своеобразна. Первые положения носили самый общий характер. После смерти Платова в 1818 г. наказным атаманом Дона стал Адриан Карпович Денисов. И нашел войсковые дела в страшно запутанном состоянии. Платов не считал нужным заниматься бумажной мелочевкой, поступал так, как считал необходимым, а на приходившие из столицы требования отчетности ему было глубоко начхать. Но то, что прощалось Платову, не прощалось другим. И Денисов, человек обстоятельный, предложил составить новое положение о Войске Донском — такое, чтобы четко регламентировало все стороны жизни. Александр I инициативу одобрил, велел собрать все юридические акты по Войску Донскому и создать комиссию. Однако эти акты противоречили друг другу, как и интересы различных групп казачества. Вокруг положения развернулись такие интриги, что полетел со своего поста Денисов, а потом еще несколько атаманов. Выработать положение удалось лишь в 1825 г. — но умер Александр I, а новому царю доложили, что документ никуда не годится. Возня благополучно продолжилась, и положение было принято лишь в 1835 г.
Оно уточняло порядок управления. Вторым лицом в Войске становился начальник штаба. По гражданской части учреждалось Войсковое правление. Территория Войска делилась на округа, во главе их стояли окружные генералы. В Войске и округах вводились приказы общественного призрения, врачебные управы, почтовые конторы, дворянские собрания. Управление в станицах осуществляли станичный атаман, 2 судьи и 2 писаря. Общий срок службы казаков определялся в 30 лет, 25 полевой и 5 внутренней. Полевая — в строевых частях, внутренняя — в качестве посыльных, сторожей, писарей, в полиции. Начинал ее казак в 17 лет, прибывал на смотр и зачислялся «малолетком». До 19 лет отбывал «сиденочную повинность» — обучался и нес внутреннюю службу, потом шел в полк на 3 года, а на Кавказ — на 4. Потом отпускался на 2 года домой на льготу, и снова шел на службу. И так до 4 раз.
Как и прежде, положение о Войске Донском стало образцом, по нему стали перерабатываться положения о других Войсках. Войска были разделены на «кавказские» — Черноморское и Кавказское Линейное, и «степовые» — все остальные. Были и другие изменения.
Историки механически переписывают друг у друга вывод, что в XIX в. казачество, мол, окончательно превратилось в «служилое сословие». Что ж, в России действительно существовало деление на сословия, и казаков выделяли как одно из них. Но при этом почему-то никто не задумывается: а какие же еще были в нашей стране служилые сословия? Дворянство? Оно имело возможность служить не только по военной, но и по «статской» линии. К тому же при Петре оно массами уклонялось от службы, уже при Анне Иоанновне получило поблажку — освобождение для одного из сыновей, а при Петре III — указ о «вольности дворянской», делавший службу вообще не обязательной. Солдаты сословием не являлись, они набирались из крестьян. И попасть в рекруты почиталось величайшим бедствием.
У казаков — совсем иное. Тут было позором не служить. Того, кто по каким-то причинам уклонился от похода, остался дома, презрительно дразнили «осташкой». И положения о Казачьих Войсках отнюдь не вводили чего-то принципиально нового. Они лишь фиксировали, старались упорядочить и приспособить к нуждам государства те принципы, которые выработались у казаков сами собой, «снизу». Казаки по-прежнему считали себя «воинами Христовыми», хотя в новых условиях это понятие обрело несколько иное содержание. Они становились воинами не по рекрутской разнарядке, а по рождению. То есть призывались самим Господом. И служили, если уж на то пошло, не 30 лет, а всю жизнь. Играет казачонок, скачет на палочке верхом — уже готовится к будущим походам. Потом в строю служит. Состарится (если доживет) — учит казачат, передает им свой опыт, традиции. Получается, тоже служит. А отставку ему дает только Господь, когда к Себе призовет отчет о службе дать…
Причем юридические обязанности государства по отношению к казачеству не выполнялись никогда. На пай полагалось 30 десятин, но земли на Дону не хватало. Умножилось казачье дворянство, создавшее крупные хозяйства с крепостными. Станичные юрты стеснялись помещичьими владениями. Однако и количество казаков росло… Правительство обращало на это внимание при Екатерине, Павле, Александре, Николае. Проводились размежевания, помещикам выделялись в компенсацию другие земли на р. Миус. Но некоторые уклонялись от переселения. А в это же время производились новые офицеры, назначались войсковые чиновники, им полагался больший пай в зависимости от чинов. После ухода в отставку пай за ними сохранялся вместо пенсии. И реальный пай рядового казака составлял 7-10 десятин.
На Урале землю и на паи не делили, она была неплодородной. В низовьях земледелие было
