тыловых учреждений, захватил сотни пленных. Нет, война не была проиграна. Русские войска отступили, отдав значительную территорию, пал после героической обороны Порт-Артур, погибла при Цусиме эскадра Рожественского. В ходе боев полегло 37 тыс. наших офицеров, солдат, казаков, матросов. Но продолжали прибывать свежие части, в Маньчжурии сосредоточились 3 наших армии, 38 дивизий. Японцы же в ходе своих наступлений понесли урон втрое больший. Они выдохлись, исчерпали резервы, пополнения выскребались уже необученные и слабые. Итог предстоящего решающего сражения было предсказать нетрудно…
Но… Россия получила удар в спину. Грянула революция. Организована она была кругами международного масонства, которые, кстати, этого не скрывали. Глава иудейской ложи «Бнайт Брит» американский банкир Якоб Шифф за свои заслуги даже получио орден от японского микадо [211]. Мировая печать развернула антироссийскую истерию. Русские революционеры, получая щедрые вливания из-за рубежа, устраивали провокации вроде «кровавого воскресенья», митинги, забастовки. Либеральная печать оплевывала армию, дальневосточные поражения многократно преувеличивались. Страну охватили беспорядки, перекрывшие Транссибирскую магистраль. И правительство предпочло замириться с Японией. В Токио прекрасно понимали, чему они обязаны, и что ситуация может перемениться. Поэтому условия мира были очень умеренными. Россия признала зоной японских интересов Корею и Южную Маньчжурию, уступила арендованный Ляодун, а из своих территорий отдала лишь Южный Сахалин.
А чтобы достичь внутреннего умиротворения, царь по совету масона премьера Витте подписал Манифест от 17 октября, даровав стране широкие политические свободы, учредив выборную Думу. Не тут-то было! Теперь смутьяны смогли действовать легально. Заполыхали вооруженные восстания в Москве, Прибалтике, Польше, Сибири, Закавказье, бунты на флоте. Кадровые части остались верными правительству, но революционеры заражали только что набранных запасных. И царь призвал для подавления смуты самых надежных своих воинов, казаков. На Дону мобилизовывались 13 полков 2-й очереди, 30 отдельных сотен, 3 полка 3-й очереди — старших возрастов, отцы семейств. Призывались и кубанцы, терцы, оренбуржцы, астраханцы, уральцы. Вооруженные мятежи удалось ликвидировать быстро, но волнения продолжались, и революционеры перешли на к террору.
И казаки, распределенные по городам и весям, несли службу два с лишним года. Ох и нелегкая это была служба! Попробуй-ка разгони многотысячную сходку — не огнем, не шашками, а одними нагайками, в то время как в казаков, возвышающихся на своих конях, летят камни, а глядишь и выстрелят из толпы. В.Г. Орлов описывает обстановку в Польше: «Бомбы находили в лукошках с земляникой, в почтовых бандеролях, в карманах пальто, на митингах и даже на церковном алтаре! У террористов всюду были свои тайные мастерские по производству бомб, они все взрывали на своем пути: винные лавки, памятники, церкви, убивали полицейских, всех и вся». Ведут важных свидетелей в полицейский участок под охраной уральских казаков — из окна вылетает бомба, 2 полицейских и 3 казака убиты, 8 тяжело ранены [133].
В Прибалтике сепаратисты стреляли по казачьим патрулям на лесных дорогах, на ночных улицах городов. В Закавказье казакам, посланным разнимать резню армян и азербайджанцев, даставалось от тех и других. На Урале обширная организация боевиков под руководством Свердлова, вела систематическую охоту на полицейских и казаков. П.Н. Краснов писал: «Не один казак пал жертвой людской злобы, не один вернулся домой калекой на всю жизнь» [63]. Погибали при терактах, охраняя начальников. Погибали при «эксах», охраняя банки и денежные конвои. В 1906–1907 гг. от рук террористов пало 768 только высокопоставленных должностных лиц. А простых граждан, солдат, рядовых полицейских, казаков — тысячи…
По сути, шла война. И не только тяжелая, но еще и неблагодарная. На казаков обрушивалась вся мировая и российская «общественность», клеймила «палачами», «опричниками», «нагаечниками». Но и власть, которую защищали казаки, не защищала их! Правда Николай II прислал на Дон очередную Высокомилостивую грамоту, где указывал, что казаки своей службой «явили пример всем верным сынам Отечества» и подтверждал «неприкосновенность всех угодий и владений, приобретенных трудами, заслугами и кровью предков и утвержденных за Войском монаршими грамотами». Но этим все и ограничилось. Убийц покрывали пресса, адвокатура, им рукоплескали, их героизировали молодежь и интеллигенция. А казаков не поддерживал никто. Правительство не отмечало их подвигов, не оказывало покровительства, а как бы стыдливо сторонилось их — опасаясь раздражать ту же «общественность». Именно поэтому мы до сих пор не знаем полной картины этой внутренней войны, не знаем и точного количества погибших — либеральные авторы по понятным причинам обходили этот вопрос стороной, а правительство замалчивало.
Впрочем, и в самом казачестве уже появились первые «трещинки». Через иногородних стали прониками революционные идеи. Казачья фракция Думы заражалась либерализмом кадетов. Но в общем-то выражала и настроения большинства казаков, требуя прекратить их использование для усмирений. Ну кому интересно головы под пули и бомбы подставлять, да при этом еще и вызывать на себя общую ненависть, слыть «псами» и «душителями»? Оппозиционными выступлениями выдвинулся герой японской войны Миронов. Был арестован, хотя и ненадолго, но исключен со строевой службы и назначен инспектором рыбнадзора на Нижнем Дону, что оскорбило и озлобило его. Выход из кризиса наметился только в 1907 г., когда Столыпин разогнал очередную Думу и ввел закон о военно-полевых судах, без разговоров отправлявших террористов на виселицу. Они действовали лишь 8 месяцев, и казнено было 1100 человек. Но революционеры сразу прижали хвосты, и беспредел пошел на убыль. Однако военно-полевые суды приговаривали только лиц, захваченных на месте преступления, при наличии явных улик, с оружием и бомбами. Поэтому под гребенку попала мелкая сошка, непосредственные исполнители, а руководство уцелело.
И все же наконец-то воцарился мир. Страна получила возможности для дальнейшего развития. Казачество, как и все Вооруженные Силы, переучивалось и реорганизовывалось с учетом опыта японской войны. В 1909 г. было упразднено Главное управление казачьих войск при Военном министерстве и создан казачий отдел в Генштабе (впрочем, бездельный). А вопросы внутреннего управления и хозяйственной деятельности перераспределялись в ведение наказных атаманов и местной администрации. В 1907 и 1912 г. изменилась форма одежды — в походную форму были введены гимнастерки защитного цвета.
Ну а либералы… снова попытались протащить идею «расказачивания»! Так, в связи с военной реформой вышла книга Новицкого «На пути к усовершенствованию государственной обороны», где доказывалось, что для такого «усовершенствования» Казачьи Войска надо ликвидировать. Еще одна атака началсь в связи со столыпинскими реформами, когда крестьянам было разрешено выходить из сельских общин, получая землю в частную собственность. Была возбуждена дискуссия, что казачье хозяйство отсталое, непродуктивное, «хищнически истощает землю». И Дума поставила вопрос о распространении аграрных реформ на Казачьи Войска. Но Военное министерство передало дело для проработки наказным атаманам, был проведен общий опрос в станицах, и казаки выступили резко против разрушения своих общин и передачи земель в частное владение. Указывали, что это приведет к скупке земли богатыми иногородними и инородцами, увеличится число бедноты, возникнут затруднения при сборе на службу малоимущих — которым помогает община. За частную собственность, например, на Кубани, высказалось не более 10 казаков в каждом отделе. И вопрос был снят [114].
Но ведь и общинное землевладение отнюдь не мешало казакам жить вполне прилично. Конечно, не у всех благосостояние было одинаковым. 20–35 % относились к богатым, пользовались наймом рабочей силы, 9-12 % к бедным, сами подрабатывали батрачеством, остальные были «середняками». Однако в целом казачество процветало и оставалось вполне жизнеспособным организмом. Об этом свидетельствует красноречивый факт. За последние 30 лет существования Российской империи численность казаков увеличилась (за счет естественного прироста!) почти вдвое. В 1887 г. она составляла 2 млн. 726 тыс., а к 1916 г. достигла 4 млн. 424 тыс. В Войске Донском было 1495.000 казаков и казачек, в Кубанском — 1367.000, в Оренбургском — 633000, в Забайкальском — 265000, в Терском — 255000, в Сибирском — 177000, в Уральсвом — 166000, в Амурском — 49000, в Семиреченском — 45000, в Астраханском — 40000, в Уссурийском — 34000, в Красноярском и Иркутском полках — 10000, в Якутском полку — 3000 [106].
В 1910 г. казакам пришлось участвовать и в необъявленной «локальной» войне. В Иране углублялся распад, власть шаха, настроенного пророссийски, совсем ослабла. И эмиссары Турции, которой покровительствовали немцы, взбунтовали Северную Персию. Беснующиеся толпы осаждали русские представительства, восстали племена шахсевен, нарушали границу, угоняли скот. Царь решил ввести в Северный Иран войска. Главную роль сыграли казаки. В городах волнения усмирили быстро, порой