отдельным этносом не стало. С русскими казаков связывало Православие. А по понятиям той эпохи «православный» было тождественно слову «русский». Православные украинцы тогда называли себя «русскими». И человек любой нации, принимая православное крещение, становился «русским», с ним обращались как с полноправным русским. То есть казачество стало субэтносом, «народом внутри народа». Впрочем, ведь и сам по себе великорусский этнос, в XV–XVI вв. только еще формировался, объединяя в одно целое значительно отличавшиеся общности московитян, новгородцев, рязанцев, смолян, севрюков, финские племена мерян, муромы, чуди, служилых татар, «литву» и т. д.

Но при слиянии особенности всех этих компонентов стирались, а у казаков, наоборот, утверждались и укреплялись. Почему? Тут надо учитывать, что образование любого нового народа — процесс не только благотворный, но и отнюдь не безболезненный. Самые активные, энергичные люди могут противиться «унификации». Они становятся тормозом на пути объективного процесса и, как правило, погибают — это происходило в феодальных и религиозных междоусобицах Западной Европы, Арабского халифата, Индии, Балканских стран. Однако в условиях России нашлась готовая древняя структура — казачество, которая нуждалась именно в таких людях! Вбирала их в себя. И им она вполне подходила, они дали старой форме новое наполнение. Таким образом формирование великорусского этноса и казачества шло одновременно, было «двуединым» процессом. Случай в мировой истории уникальный, оттого и не удается втиснуть казаков в какую бы то ни было «стандартную» классификацию. Особенностью «двуединого» процесса стало и то, что казаки не отделяли себя от Российского государства (как следовало бы по версии о «беглых» — из самой психологии эмигрантов), а, напротив, крепили связи с ним. И еще одним краеугольным камнем казачьих традиций стал российский патриотизм.

Казанское взятие стало в истории России столь же важной вехой, как Куликовская битва и Стояние на Угре. Русь уже не только оборонялась от татар, она перешла в наступление! Она красноречиво продемонстрировала свою мощь, и ее зауважали. На сторону царя предпочла перейти Большая Ногайская орда, кочевавшая между Волгой и Яиком. Однако война еще не кончилась, сопротивлялись некоторые районы Казанского ханства, а поддерживал их астраханский хан Ямгурчей. И в 1554 г. русская рать во главе с Юрием Пронским-Шемякой выступила на Астрахань. В этой кампании решающую роль сыграли казаки. Волжцы и донцы, которыми командовал атаман Федец Павлов, выступили к Переволоке навстречу воеводе. Но обнаружили выдвигавшееся астраханское войско и возле Черного острова разбили его. Хан бежал. Павлов двинулся следом на стругах, захватил суда с пушками и гарем Ямгурчея. Астрахань сдалась без боя. На ее престол посадили сына ногайского хана Дервиш-Али.

А продвижение на Нижнюю Волгу выводило Россию к Северному Кавказу. Но политическая карта этого региона значительно отличалась от нынешней. В степях Кубани и Ставрополья кочевала Малая Ногайская орда, а горцы разделялись на множество родовых княжеств — черкесских, кабардинских, осетинских, дагестанских. Господствующее положение здесь в то время занимала Кабарда. Она была значительно больше, чем сейчас. Ей принадлежали Пятигорье, территории Карачаево-Черкессии, междуречье Терека и Сунжи. В зависимости от Кабарды находились часть черкесских и чеченских родов. На Кавказе жили и гребенские казаки, появившиеся тут в ХV — начале XVI вв. По преданиям, первый отряд пришел с Дона во главе с атаманом Андреем Шарой. Как показывают исследования, сперва казаки «кочевали в гребнях» (горах) по рекам Аргун, Баас, Хулхулау, Сулак, Акташ, Сунжа, в Воздвиженском и Татартупском ущельях, по Качкалыковскому хребту. Оставляли одно место и переходили в другое. Но потом выбрали постоянное пристанище — по р. Сунжа (в фольклоре гребенцов ее зовут Сунжа- матушка) [23]. Здесь казаки установили весьма дружественные отношения с кабардинцами, стали союзниками.

Но в Закавказье шли непрестанные войны между Ираном и Турцией, причем обе державы не оставляли попыток подчинить и Северный Кавказ. Пробовало это сделать и Крымское ханство. Татары и ногайцы теснили горцев, взимали дань не только скотом, но и людьми. Местные народы сопротивлялись, отбивались в своих крепостях. Однако в середине XVI в. хан Девлет-Гирей, получив от турок артиллерию, развернул наступление на адыгов и кабардинцев, разбивая их замки. Требовал признать подданство, принять ислам. И еще до взятия Астрахани посольства черкесских и кабардинских князей прибыли в Москву, просили принять их «под государеву руку» и оказать покровительство.

Для переговоров на Кавказ был направлен дипломат Андрей Щепотьев. И в 1555 г. к Ивану Грозному прибыло новое посольство от кабардинцев, «дало правду на всю землю». В состав посольства входили и гребенские казаки. Царь согласился принять Кабарду в подданство, послы принесли присягу «что им со всею землею Черкасскою служити государю». И любопытно, что правительственные чиновники знали давнюю историю кавказских народов. Или кабардинцы подсказали. Дабы подвести под решение юридическую базу, указывалось, что некогда «черкасы» (кабардинцы) являлись «холопями» Тмутараканских князей, а когда их земля «отошла к нечестивым», «вселились в горы» [35, 199]. То есть мы видим явное подтверждение версии о касогах и черкасах, рассеявшихся в XIII в. под ударами Батыя.

А предание гребенцов рассказывает, будто сам Иван Грозный побывал на Тереке, и казаки поставили ему условие — сохранить их волю. Царь согласился и даровал им здешние земли за службу по охране границ. В действительности Грозный никогда на Кавказ не ездил. Очевидно, легенды сохранили память о визите Щепотьева или переговорах в Москве. Но условия зафиксированы верно. Для кавказских народов подданство оставалось чисто номинальным, сохранялось прежнее управление, законы, дань не взималась, московская администрация не назначалась. Горцы лишь брали обязательство защищать царские владения, получая за это русскую помощь. В том же 1555 г. вассалом царя признал себя Сибирский хан Едигер. Но для него условия подданства были другими, Сибирь стала платить ежегодную дань в тысячу соболей.

Однако турки и крымцы с успехами России отнюдь не смирились. Их эмиссары стали сеять смуту среди волжских народов, подбивали к восстаниям, обещали поддержку. И в 1556 г. изменил астраханский хан Дервиш-Али. К нему из Крыма пришла тысяча конников и янычар, русские, находившиеся в городе, были вероломно перебиты. Отряд воеводы Мансурова, прикрывавший Переволоку, под ударами неприятеля отступил к донским казакам в городок Зимьево. Иван Грозный стал собирать против Астрахани рать под командованием воевод Черемисинова и Писемского. Отличился в этот раз донской атаман Ляпун Филимонов. Он понял, насколько важно не упустить время, пока астраханцы не изготовились к обороне. И казаки напали на врага, не дожидаясь воевод. Погромили улусы, нанесли жестокое поражение воинству. Среди астраханцев началась паника, они перепугались мести за содеянное. И прибывшее русское войско нашло город пустым. Многих «бегавших» астраханцев взяли в плен ногайцы, Дервиш-Али удрал в Крым. А Астрахань окончательно вошла в российские владения.

К сожалению, это привело к трениям с казаками. Правительтство, которое возглавлял Алексей Адашев, придавало слишком большое значение союзу с ногайцами, склоняло их к переходу в подданство. Но ногайцы издавна конфликтовали с казаками. И выдвинули условия, чтобы их избавили от такого соседства. Москва согласилась. В обмен на присягу о верности было обещано, что царь поставит на Волге стрельцов и «казаков добрых вам на береженье, в которых воровства нет». В столицу пригласили Ляпуна Филимонова, обласкали, пожаловали в чин сына боярского. И назначили во главе «казаков добрых», ему и воеводой Кобелеву ставилась задача — прочих казаков с Волги «всех согнать». Но прежние соратники признали такое поведение атамана изменой казачьему братству. А за измену ответ был один… Филимонова вызвали на круг вольных казаков, он был осужден и казнен.

И все же, несмотря даже на такие эксцессы, казачество в целом оставалось надежнейшим и ценнейшим союзником Москвы. Причем на службу к Ивану Грозному перешли уже и днепровские казаки. А почему ж не перейти, если враги были общими? Татары наведывались на Украину ежегодно. Угоняли то 5, а то и 50 тыс. человек за раз. Возглавлял днепровских казаков князь Дмитрий Вишневецкий по прозвищу Байда. По происхождению русский, православный. По натуре — рыцарь, отчаянный рубака. Впрочем, был и изрядным авантюристом. Успел послужить даже туркам. Но вернулся обратно к полякам, получил пост старосты Черкасского и Каневского. Казаки его любили, избрали гетманом, и он обратился к царю, предлагая перейти в подданство со своими городами. Иван Грозный войны с