условиях миграций и этнических контактов группировались и вступали в союзы племена, говорившие на понятных друг другу языках.

«Велесова книга» указывает на другой принцип объединения, не языковой, а религиозный. «И мы, славу поющие богам, так и называемся славянами, мы никогда не просили ничего, лишь славу пели» (I 4а). «Ибо мы происходим от Дажьбога и стали славны, славя богов наших, и никогда не просили и не молили их о благе своем» (I 5а). Что ж, этот принцип и впрямь характерен для древней ведической религии, где поклонение богам осуществлялось в формах «прославления» гимнами, играми, плясками и ритуалами в их честь. Один из видов подобной религии сохранился у современных кришнаитов. И, конечно, принцип «славления» сильно отличается от примитивного идолопоклонства, где отношения с богами строятся по схеме «ты — мне, я — тебе».

Можно выдвинуть еще одну версию — покровительницей славян считалась Матерь Сва или Матерь Слава. В древнеарийских языках «Сва» означает «самосущий» — отсюда и Сварог, и Сварга — Небо, обиталище богов. То есть, имя богини переводилось как Сама Матерь, Сущая Матерь. Не исключено, что славяне производили свой этноним от нее.

Но… следует помнить одну важную вещь. Что все эти объяснения придумывались «постфактум». Изначально «славяне» было лишь обозначением одного племени или племенного союза. А полагать, будто некогда существовал единый народ, именовавший себя «славянами» и охватывавший все славянские племена — глубочайшая ошибка и нонсенс. Кстати, в древности не существовало и единого кельтского или германского народов. Кельтами назвали группу близких друг другу племен, греки — из-за характерного оружия, топоров-кельтов. Обобщение «германцы» ввели римляне — по этнонимам племен гермундуров и гермионов. Другие племена именовали себя отнюдь не германцами, а свевами, тенктерами, маркоманами — каждое по своему этнониму. Кстати, и в XIX в., когда впервые в истории возникло государство, близкое общегерманскому, самоназванием народа стало не «германцы», а «дойче».

Точно так же никогда не существовало «славянской общности». Это недалекая выдумка «панславистов» последующих времен. Если бы кто-то в древности спросил представителей разных славянских этносов: «Ты славянин?» — они искренне удивились бы. И ответили — нет, я варанг, карп, ант, полянин. От упомянутого племени «славян» берут начало лишь некоторые народы — словаки, словинцы, славонцы, словенцы, словене. А византийцы, контактировавшие с некоторыми из них, распространили данное название на прочие племена со сходными языками и обычаями. Поэтому и объяснение, почему славяне стали именовать себя славянами, может относиться только к какой-то их части.

Но зато обращает на себя внимание другое. Этноним «славяне» появился одновременно с рождением Бога-Слова. Иисуса Христа. Совпадение? Да, совпадение. Но бывают ли такие совпадения случайными?… А предание говорит и о том, что в I в. н. э. территорию нашей страны посетил св. апостол Андрей Первозванный и благословил ее. Нет, это еще не было Крещением Руси. Ведь и самой Руси еще не было. Но, как образно подметил историк А. В. Знатнов, в ранней Церкви существовала процедура «оглашения» тех, кто только еще начинал готовиться к крещению. И таким образом св. Андрей Первозванный «огласил» русскую землю…

Политика Рима по отношению к соседним государствам искренностью никогда не страдала. Обычно их старались привлечь в число «друзей и союзников». Преподносили подарки, приглашали на службу их воинов. И народ входил в «Pax Romana» — «Римский мир». Ему оказывалось покровительство. Но при этом Рим начинал выступать арбитром во взаимоотношениях «друзей», влезать в их внутренние дела. Направлял своих советников и наблюдателей. Эти страны постепенно опутывались, попадали во все большую зависимость от покровителей, «осваивались» римскими торговцами. А в какой-то момент их лишали остатков суверенитета, превращая в римские провинции. Ну а если соседи отказывались стать «друзьями и союзниками», они автоматически превращались во врагов. Крайне негативно воспринималось и усиление сопредельных государств, в таких случаях римляне не останавливались перед «превентивным» ударом.

Правда, когда самим приходилось туго, то и помощи искали у потенциальных врагов. Так, в очередной гражданской войне оба соперника, Август и Антоний, старались привлечь на свою сторону царя даков Котисона. Август дошел до того, что сватался к дакийской царевне и сам предлагал в жены Котисону свою пятилетнюю дочь Юлию. Но тот выбрал союз с Антонием. И настойчиво рекомендовал ему перенести боевые действия из Эпира в Македонию, чтобы даки могли ему помочь крупными контингентами своих войск. Как известно, Антоний, связанный любовными узами с Клеопатрой, не послушался и предпочитал держаться поближе к морю и египетскому флоту, где находилась со всеми удобствами его пассия. Из-за чего и был разгромлен.

А Август, одолев противника, намеревался идти на север и воевать с даками. Однако этого не потребовалось — в их царстве снова пошли междоусобицы. А потом по нему нанесли удар сарматы и бастарны, обитавшие в нынешней Молдавии. И Дакия распалась на пять частей. Тем не менее обстановка на Балканах оставалась напряженной. Хотя владычество Рима простиралось до Родопских гор, а дальше, до Дуная, лежали «союзные» фракийские царства, но искренними друзьями римлян стали только одрисы. Остальные фракийцы: бессы — обитавшие на Марице, трибаллы (в районе Плевны), денделеты (в районе Софии) римлян ненавидели, совершали набеги на их провинции и в ответ получали карательные экспедиции.

После победы над Дакией сюда попытались прорваться и бастарны во главе с царем Дельдоном, но на этот раз римская дипломатия заключила с даками союз, и вместе с ними полководец Марк Лициний Красс разгромил и изгнал бастарнов. А затем римские легионы учинили разборку с фракийцами. Объединяющим национальным началом у них была религия, и Рим, усмирив непокорных, в 28 г. до н. э. отобрал у бессов святилище Вакха и передал царю одрисов Реметалку, что означало и приоритет во всей Фракии. Но при этом «в награду» за верность Реметалку были пожалованы права римского чиновника. То есть его сделали юридическим подчиненным Августа.

Фракийцам такое регулирование не понравилось. И против одрисов поднялись все остальные народы. Римскую армию Пизона, пришедшую на помощь Реметалку, разбили. Положение выправил только лучший полководец Августа, его будущий наследник Тиберий. Но и ему пришлось вести долгую тяжелую войну, чтобы раздавить противников. Их государства были ликвидированы. Часть земель отдали союзнику Реметалку в состав Фракийского царства, сохранившегося в единственном числе. А часть вошла во вновь созданную провинцию Мезия — и границы Рима расширились до Дуная. Экспансия шла и в других направлениях. Были подчинены Паннония, Ретия, кельтские королевства Норик и Винделикия на территории современной Австрии. А Крымская Скифия в 26 г. до н. э. направила посольство к Августу, заключив с ним договор о дружбе.

Развернулось и наступление на Германию. Историки обычно изображают ее краем диких лесов и болот с редкими деревнями и нищими примитивными племенами. Конечно, это не соответствует действительности. Ну посудите сами, зачем римлянам понадобились бы леса с болотами и «дикари», с которых нечего взять? При Августе римские легионы вторглись за Рейн и начали покорять здешние земли. Народ маркоманов, обитавший на Майне, отступил в Богемию. И там возникло сильное и обширное царство во главе с Марободом. В состав его государства вошли не только германские, но и некоторые славянские племена — например, лугии, проживавшие в Силезии.

Римляне же в 4 г. н. э. вышли к Эльбе. Спустившись на кораблях по этой реке, Тиберий совершил плавание по Северному морю. Достигнув основания Ютландского полуострова, римляне обнаружили своих «старых знакомых», кимвров, некогда наведывавшихся в Италию. Вступили в контакт и с другими местными народами — ругами, варинами, свардонами. Но обращает внимание тот факт, что назад Тиберий повернул без каких-либо практических результатов. Без завоеваний, изъявлений покорности, договоров о «дружбе и союзе». Это может означать одно из двух. Либо полководец счел свои силы недостаточными (Тацит и Плиний упоминают, что здешние жители были «сильны флотом»), предпочел не нарываться на неприятности и разойтись по-хорошему. Либо получил от ворот поворот.

Кстати, для римских хроник вообще является характерной чертой, что они во всех красках