Она занялась одеванием наволочек на подушки. Дед не только купил им дом, он пригласил профессионала-декоратора. Даже когда они с Питером только-только поженились, она уже не любила эти специально сшитые простыни. Коричневые, вышитые рисунком в виде перьев, они напоминали резьбу семнадцатого века на панелях стен. Золотая нитка на наволочках, припомнила Эш, царапала щеки. Во всяком случае, если вы вертелись во сне. Джейк Дейр, по всей видимости, слишком устал, чтобы обращать на это внимание.

Она поправила одеяло и набросила на кровать золотистое покрывало. Джейк отлепился от притолоки и прошел в спальню.

— Уж не хотите ли вы сказать, что в этом доме есть еще более великолепная спальня? — недоверчиво спросил он.

Эш закусила губу.

— Нет, это хозяйская спальня. Я просто ею не пользуюсь, — коротко сообщила она.

Зеленые глаза казались опасно проницательными. Но после паузы он лишь кивнул и сел около окна. Потолок над окном был низким, так что ему пришлось наклонить голову, чтобы выглянуть.

Эш наблюдала за ним с болью в сердце. Когда она была в этой комнате в последний раз с мужчиной, то был Питер. Он тоже стоял к ней спиной. Он так и простоял к ней спиной, пока не перечислил всех ее недостатков как жены. Весь длинный список. И почему, исходя из этих недостатков, ее требования неприемлемы. Она проглотила комок в горле.

Джейк отодвинул коричневую с золотом занавеску.

— Вы перебрались в другую комнату, когда умер ваш муж? — спросил он. Казалось, он задал вопрос из праздного любопытства.

— Да, — подтвердила Эш сдержанно и тихо.

Он разглядывал, сад, залитый золотом полуденного солнца. И сказал, обращаясь к ивам вдалеке:

— Питер Лоуренс из банка Кимбелла. Один из молодых да ранних. Я даже слышал о нем. Погиб, когда его машина врезалась в дерево во время грозы три года назад, спутав все карты на наследование в династии Кимбеллов.

— Да, — сказала она бесцветным голосом.

— И вы остались здесь одна? Почему? Потому что здесь был ваш общий дом?

Эш поправила покрывало и промолчала. Если она изо всех сил сосредоточится на этой экстравагантной вышивке, она перестанет так реагировать на этот спокойный голос.

— Ваши друзья в больнице не считают это нормальным, — заметил он после паузы. — Три долгих года… Вам надо выбраться отсюда, получать удовольствие от жизни, не забиваться внутрь себя. Они сказали, что вы живете почти как отшельница.

Внезапно Джейк Дейр повернулся к ней лицом. Его лицо посерело от усталости, но глаза впивались в нее, как лазер.

— Сколько вам лет? — резко спросил он. Она так удивилась, что ответила, не успев подумать.

— Двадцать восемь.

— Я вас на десять лет старше, но не хотел бы похоронить себя здесь, — откровенно признался он. — Что говорят ваши друзья? Родственники?

Эш с ненавистью посмотрела на него.

— Благодарю вас за интерес к моим делам, мистер Дейр, но, полагаю, у вас есть более важные проблемы, чем беспокоиться об образе моей жизни.

Его не обидел этот отпор.

— Значит, они тоже не одобряют, — понял он. Эш почувствовала растущую злость.

— Простите меня, но я не понимаю, с какой стороны это вас касается.

Он хитровато улыбнулся.

— Знай своего противника. Главный закон бизнеса. А вы здесь мой противник, не так ли, миссис Лоуренс?

Наконец-то он решил говорить откровенно. Ей даже стало легче после целого дня препирательств. Она минуту молча смотрела на него. Потом вздохнула.

— Да, — просто сказала она.

— Не возражаете сообщить почему?

Эш не верила своим ушам.

— Мне отвратительна идея торгового центра в наших местах.

Его глаза сузилась.

— Но ведь это не мой несчастный план застройки вы ненавидите? — вкрадчиво спросил он.

— Что вы имеете в виду? — Эш говорила громко, в голосе слышалась тревога, которую она не могла объяснить.

Джейк довольно долго, задумчиво глядел на нее. Под этим внимательным взглядом Эш почувствовала, что тревога нарастает.

Чтобы скрыть ее, она спросила с вызовом:

— Не хотите ли вы сказать, мистер Дейр, что мы с вами — естественные враги? Что мы были бы врагами, даже если бы вы не собирались заполнить здесь все металлом и стеклом?

Он вроде бы колеблется, подумала она.

— Похоже, этот удар оказался сильнее, чем я предполагал. Я не думаю… — Он неожиданно замолчал и начал оседать.

Эш сразу же забыла весь свой гнев. Она ясно видела испарину на его скулах. Ему требовалась помощь.

Она с трудом сглотнула. Выбора у нее не было. Вытерла ладони о старенькие джинсы и постаралась забыть, что они дрожат мелкой, противной дрожью. Ей часто приходится иметь дело с больным зверьем. Ей надо лишь представить себе, что он еще одно больное животное, нуждающееся в помощи. Она справится, только не надо встречаться с этим излишне проницательным взглядом. Она сдержанно спросила:

— Вам помочь добраться до постели?

Вместо ответа он сделал шаг вперед. У него странный вид, подумала внимательно наблюдавшая за ним Эш. Он вытянул вперед руку и схватился за занавеску с такой силой, что едва не сорвал ее. Эш тут же кинулась к нему и обняла его за талию.

— Спасибо, — сказал Джейк весьма равнодушно.

— Обопритесь на меня, — предложила Эш, забыв о своем отвращении. — Давайте доберемся сначала до постели.

К своему смущению, Джейк обнаружил, что шатается как пьяный и вынужден тяжело опираться на Эш. Вне всякого сомнения, ему это не нравилось.

— Извините, — угрюмо произнес он. Или, по крайней мере, попытался произнести. Вместо этого он издал какой-то нетерпеливый звук.

Эш осторожно вела его. Он с трудом держался на ногах, но нести его не приходилось. Несмотря на свои мускулы, он был, как машинально отметила Эш, очень худ; во всяком случае, значительно легче Питера. Сложен он был великолепно. Рука, тяжело лежащая на ее плече, имела прекрасную форму и была хорошо ухожена, но даже в таком полубессознательном состоянии в нем безошибочно угадывалась большая сила. Так что хорошо, что он был хоть частично в сознании, чтобы передвигаться.

Она осторожно подвела его к краю кровати и посадила. Когда она перестала его поддерживать, сразу стало заметно, насколько он ослабел.

— Запоздалый шок, — сказал он. — Черт бы все побрал.

Эш прислонила его к спинке кровати и начала быстро раздевать. Смущение, отвращение — все исчезло, уступив место сочувствию. Он выглядел совсем больным. К тому же он мало напоминал человека, который может заставить себя попросить о помощи.

Джейк делал все что мог. Но при малейшем движении покрывался потом. Перед глазами плыло. Он совсем плохо соображал, когда она отступила назад и закрыла его, все еще полуодетого, одеялом.

Потом она вернулась. Он почувствовал ее присутствие, не открывая глаз, по тонкому запаху свежескошенного сена и солнечного тепла. Затем это прохладное, мягкое прикосновение ко лбу, ставшее на удивление привычным. Он попытался выбраться из тумана.