О, Элиза, как далеки мы оказались от своих девичьих мечтаний. Ты должна была выйти замуж за Уильяма, а я хотела, чтобы вся Новая Англия была у моих ног. – Она хрипло рассмеялась. – Ты приехала сюда, чтобы позлорадствовать, не так ли? Я знаю, что заслужила это.

Элиза меньше всего хотела злорадствовать. Она очень хорошо понимала состояние Филомены.

– Нет, Мена, я приехала сюда по другой причине. Почему ты не вернулась в Сейлем? Почему оставила своего отца с убеждением, что ты в руках Черной Души?

– Я хотела отомстить ему за то, что он был против моего брака с Джонатаном. И, как видишь, я пошла своим путем.

– Твой отец думает, что тебя нет в живых.

Филомена кивнула:

– Для него – так и есть.

– Но, Мена, он считает, что я виновата в твоей смерти.

Филомена нахмурилась. Затем вопросительно посмотрела на Элизу. И та рассказала ей, чем обернулся их обман. При этом она не упомянула о своей привязанности к похитителю.

– Я была тщеславной и глупой девчонкой, – сказала Филомена. – Я не думала, что по-настоящему полюблю человека, за которого вышла замуж, и что буду беременна от него. Наша жизнь, может быть, не слишком хороша, но это – наша жизнь, основанная на нашей любви, а не на деньгах моего отца. Как видишь, я больше не нуждаюсь в твоих услугах, Элиза. Служанки таверны одеваются сами.

– Мена, я хочу, чтобы ты поехала с нами в Сейлем. Пусть твой отец узнает, что ты жива.

– Я не могу!

– Но ты должна! Ведь все думают, что тебя нет в живых.

– Филомена Монтгомери умерла, – заявила она. – И пусть она упокоится с миром.

– Но для тех, кого обвиняют в ее убийстве, мира не будет!

Филомена в нерешительности закусила губу.

– Я не могу вернуться домой. Моему отцу не захочется знать, кем я стала. Теперь я хорошо понимаю это.

Ему будет стыдно за меня. Но я не откажусь от своего выбора. Не хочу снова оказаться под его пятой.

– Это касается только тебя и твоего отца. – Элиза сжала ее руку. – Но ты должна помочь мне, Филомена. Ты обещала мне свободу, однако я не смогу получить ее, пока не восторжествует справедливость. Ты должна поехать с нами. Должна.

Та Филомена, которую Элиза знала раньше, не стала бы заботиться о прошлых долгах или обязательствах. Но женщина, сидевшая сейчас перед ней, уже явно была не прежней легкомысленной девицей.

– Я должна сначала поговорить с Джонатаном. Мне не хочется, чтобы он подумал, что я намереваюсь просить помощи у отца. Этого никогда не будет. – На лице ее появилось решительное выражение.

И Элиза впервые почувствовала симпатию к этой женщине.

Стоя за штурвалом «Галантного», Жан Люк совершал свое последнее путешествие в Сейлем. Свою каюту он отдал в распоряжение Элизы и Филомены, но женщины чувствовали себя неловко. Они никогда не были подругами и часто соперничали, а сейчас, сделав свой выбор, были вынуждены терпеть друг друга. Филомена, плохо переносившая качку, лежала на койке и стонала, однако еще не пользовалась ведром, которое Элиза поставила рядом с ней. Филомена в большей степени страдала от угрызений совести, чем от морской болезни, – она уже заметила зажившие ссадины на запястьях Элизы и желтоватые отметины на лице, которые остались от перенесенных побоев. Она боялась спросить об этом, но понимала, что спросить придется.

– Он был очень жесток с тобой?

– Кто? – спросила Элиза с искренним недоумением.

– Черная Душа.

– Люк? – Назвав его по имени, Элиза тем самым сняла многие вопросы. – Нет. На самом деле он спас меня от тех, кто оставил эти следы. – Она коснулась своих запястий. – Он очень добрый и порядочный человек. Проблемы с твоим отцом возникли не по его вине. С ним поступили ужасно несправедливо, Филомена. Надеюсь, ты мне поверишь.

Филомена кивнула и вновь заговорила:

– Я рассталась с иллюзиями относительно моего отца. – Она ненадолго задумалась. – А этот пират, кто он для тебя?

– Он не пират, и он много значит для меня. Прежде всего, я обязана ему жизнью, и мне крайне неприятно, когда его оскорбляют.

Щеки Филомены вспыхнули.

– А как же Уильям?

Элиза снова почувствовала угрызения совести, но это был очень слабый укол, не тронувший ее душу.

– Уильям объявил о своей помолвке с другой. Он больше не ждет меня.

– А следовало бы дождаться. – Филомена покачала головой, как бы осуждая брата. – Впрочем, это моя вина. Я должна была сдержать свое слово. Кажется, теперь все потеряно для тебя, Элиза. Я хочу как-то исправить положение.