Вся напряглась она, меня заметив рядом,С иронией сказав: «Как мило, что вы здесь…»Округлости ее ощупав беглым взглядом,Я вышел. Стол мой пуст был непривычно. Весь.Бумаги я на нем бросал в конце недели,Чтоб в понедельник вновь найти их на местах.Мне нравилась она. За трепетность и страх,За порчу тайную, скрывавшуюся в теле.Она жила вдали от центра, в Шептенвиле.Ребенок рыженький, видак… И что еще там?Без шума лишнего и без столичной пыли…Да, порнофильмы плюс. Но дома, по субботам.Как секретарь она возилась с почтой срочной,Старалась исполнять приказы непреложно.Ей было тридцать пять, и пятьдесят возможно…Для смерти, думаю, не важен возраст точный.ПолденьУлица Сюркуф блестит, как склянка,В сетке ливня магазин колбас,А влюбленная американкаПишет другу сердца в Арканзас.Жизнь струится за глотком глоток;Под зонтами прячась близоруко,Ищут выход - непростая штука -Смертные меж паникой и скукой(Выброшен окурок в водосток).Жизнь на малой высоте. Безлюдье.Вялый темп бульдозера в траве.Кончилась одна из интерлюдий -Час сидения в пустом кафе.Убийственное возвращение мини-юбокДевушки в метро, легко ступая,Порождают стресс и волны хмеля,Адски соблазнительные в мае.Я ушел на службу без портфеля.Поискать любви в толпе вокзальной?Или сексуальных приключений?Нет, на вещи я смотрю реально,Только временами столбенею.Пломбы на вагонах, знаки «стоп»Вдоль путей (маршрут «Балар-Кретей»).Тут я попросту упал как сноп.Был один из лучших майских дней.Так весны открытье состоялось -Юбок сногсшибательный балет.Времени почти не оставалось(Но я знал: покоя плоти нет).
* * *
Жизнь как вечность с полным пансиономДиско-вечеринка, да, точь-в-точь.С распродажей тел по всем шаблонамНа одну, без рекламаций, ночь.Чувствую себя заблудшим волкомЯ в плену у либеральных благ:И боюсь дать повод кривотолкам,И не адаптируюсь никак.Все ж мечту лелею я подспудно:Где-то есть и у меня друзья,Хоть поверить в крепость уз мне трудно,Да и поздновато, знаю я.Но, как тот актер без режиссера,Я скучаю в отпуске давно.
