свою мать, ища на ее лице признаки понимания. Дженни просто сидела с вытаращенными глазами в полном изумлении. — Да, я имею в виду, мать, что они не поймут. Они тут же меня заберут. Со мной будут обращаться, как с уродцем, резать на лабораторном столе, тестировать все эти очкастые чуваки... ну, люди в белых халатах. Я типа, ну, типа феномен, во мне есть особый интеллект и все такое. Понятно?

Коко Брайс был доволен собой. Он вспомнил видео Звездных Войн, которые не отрываясь смотрел ребенком. Он должен держаться и дальше в этом космическом духе, чтобы лафа продолжалась. Сейчас он выступил неплохо.

— Они захотят забрать меня...

— Никогда! Я никогда не позволю им забрать моего Тома! — завопила Дженни. Перспектива потерять своего ребенка гальванизировала в ней своеобразные проблески разума. — Это невероятно! Мой маленький Том! Особенный ребенок! Но как, Том? Почему? Почему ты? Почему мы?

— Ну, так уж получилось. Никто не поймет, я имею в виду, просто таким уж я родился, мать, это моя судьба и все такое.

— О, Том! — Дженни схватила ребенка на руки.

— Эй, полегче! — воскликнул ребенок в раздражении. — Ну, послушай, мам, ну, Дженни, одна-две маленьких просьбы. Эта жрачка, ну, еда. Она плохая. Я хочу то, что едят взрослые. И не ту вегетарианскую пищу, которую вы едите. Мясо, Дженни. Немного бифштекса, понимаешь?

— Но Рори и я не...

— Мне плевать, что там вы с Рори... я имею в виду, ну, у вас нет права отказать мне в моей свободе выбора.

Это правда, признала Дженни.

— Да, ты прав, Том. Ты, несомненно, достаточно умен, чтобы ясно формулировать свои просьбы. Это потрясающе! Мой ребенок! Гений! Хотя как ты узнал о таких вещах, как бифштекс?

Ох, пизда. Хватит здесь выебываться. Надо тебе прогнать какое-нибудь фуфло.

— Ну, я почерпнул многое из того, что говорилось по телевизору. И слышал, как два этих парня, плотника, которых ты нанимала, болтали всякие разные вещи. Я много взял от них.

— Это очень хорошо, Том, но ты не должен говорить, как те рабочие. Эти люди, ну, немного вульгарны, наверное немного сексисты в своем разговоре. Ты должен иметь более позитивные примеры для обучения.

— Чего?

— Пытаться быть как кто-то другой.

— Как Рори, — хихикнул ребенок.

Дженни пришлось об этом подумать.

— Ну, может быть нет, но, ох... мы посмотрим. Господи, да он будет просто шокирован, когда все узнает.

— Не говори ему, это наш секрет, понятно?

— Я должна сказать Рори. Он мой партнер. Он твой отец! Он имеет право знать.

— Мать, ну, Дженни, именно в этом случае я бы ни слова не говорил этому психу. Он завидует мне. Он сдаст меня, и они заберут меня.

Дженни была вынуждена признать, что Рори был достаточно нестабильным в своем поведении по отношению к ребенку, и предположить, что он не будет эмоционально готовым, чтобы вынести этот шок. Ей придется скрыть все. Это будет их секретом. Том будет просто таким же нормальным младенцем, как и все остальные вокруг, но когда они будут наедине, он будет особенным ребенком. Управляя его развитием, она вырастит его не сексистом и восприимчивым, но одновременно сильным и по-настоящему экспрессивным, не каким-нибудь скучным клоуном, который цепляется за определенный тип поведения по извращенным идеологическим причинам. Он будет совершенным новым человеком.

Юноша, которого звали Коко Брайс, научился говорить. Сначала было думали, что он повторяет слова в манере попугая, но тут Коко начал идентифицировать себя, других людей и предметы. Он особенно реагировал на свою мать и подружку, приходивших навещать его регулярно. Его отец не пришел ни разу.

Его подружка Кирсти обрезала по бокам свои короткие волосы. Она давно хотела сделать это, но Коко отговаривал ее. Теперь он был не в состоянии ей воспрепятствовать. Кирсти жевала резинку, глядя на него сверху вниз.

— Все в порядке, Коко? — спросила она.

— Коко, — указал он на себя. — Ко-лин.

— Да, Коко Брайс, — сказала она, выплевывая слова, жуя жвачку.

Его голова абсолютно спалена. Все эта кислота, эти Супермарио. Я предупреждала его, но это же Коко, живущий ради выходных; рейвов и футбола. Рабочая неделя для него это что-то, что надо вытерпеть, и он принимал слишком много этой проклятой кислоты, чтобы убить время. Ну, я не собираюсь слоняться здесь, ожидая, что этот овощ придет в себя и возьмется за старое.

— Сканко и Линни решили обручиться, — сказала она, — во всяком случае именно так я слышала.

Это заявление, хотя и не вызвало никакого ответа от Коко, все же высветило интересное направление для хода ее мыслей. Если он ничего не может вспомнить, то и не помнит статус их отношений. Он не может помнить, какой болью в заднице становился, когда заходила речь об их будущем.

Туалет.

— Номр два! Номр два! — завопил молодой человек.

Появилась сестра с судном.

После того, как ее бойфрэнд заткнулся, Кирсти села на край его кровати и склонилась над ним.

— Сканко и Линни. Обручены, — повторила она.

Он поднес свой рот к ее грудям и начал сосать и кусать их через майку и лифчик.

— Мммммм.... Мммммм...

— Отстань от меня! — заорала она, отталкивая его. — Не здесь! Не сейчас!

Резкость в ее голосе заставила его расплакаться.

— Уааааа!

Кирсти с презрением покачала головой, выплюнула свою резинку и ушла.

Впрочем, Кирсти осознала, что если, как предполагали врачи, он был чистым листом бумаги, то она сможет раскрасить его по своему вкусу. Когда он выпишется, она будет держать его подальше от дружков. Он станет другим Коко. Она изменит его.

Весь материал по пост-натальному уходу, изученный Дженни, не вполне подготовил ее к форме взаимоотношений, которые развивались у нее с ребенком.

— Послушай, Дженни, я хотел бы, чтобы ты сводила меня на футбол в субботу. Хибз против Хертс на Истер Роуд. Понятно?

— Не свожу, пока ты не перестанешь говорить, как рабочий, и не начнешь говорить правильно, — ответила она. Содержание его разговора и тон его голоса сильно озаботили ее.

— Да, извини. Я думал, что хотел бы увидеть немного спорта.

— Хм, я не знаю слишком много о футболе, Том. Я хотела видеть, чтобы ты выражал себя и развивал свои интересы, но футбол... это одна из тех ужасных мачо вещей, и я не думаю, что хотела бы, чтобы ты увлекся этим...

— Ну да, я полагаю, что таким образом я должен вырасти как этот мудак! Ну, как мой отец? Давай, мам, прочисти мозги! Он же чертов слюнтяй!

— Том! Хватит! — воскликнула Дженни, но она не могла сдержать улыбку. Малыш определенно в чем-то разбирался.

Дженни согласилась взять ребенка на Восточную Трибуну на Истер Роуд. Он заставил ее стоять у внушительного полицейского заграждения, разделявшего соперничающие группировки фанатов. Она заметила, что Том, похоже, проводил больше времени, наблюдая за молодежью в толпе, чем за футболом. Их прогнали выведенные из себя полицейские, сделавшие Дженни замечание за ее безответственное поведение. Ей пришлось признать жестокую правду; великий каприз природы, и гений, которым мог стать ее ребенок, оказался простым хулиганом.

Несмотря на это, в течение следующих недель Коко Брайс счастливо рос в своем новом теле. Он еще