Папа возвращается к нам, Колин. Он теперь стал лучше, сынок. Он изменился, Колин. Мы вскоре снова будем все вместе. Ты увидишь большую разницу, запомни мои слова. Не бойся, сынок, твоя мама не позволит ему снова причинять нам боль. Я не пускала его назад в наш дом, пока он не изменился...

Он ощутил восторг, когда свет вырос ближе, более могущественный, манящий его. Он почувствовал, что если сможет добраться до него, то все будет в порядке. Окрыленный, он силой воли направил себя сквозь быстро густеющий гель. Движение вперед, достижимое лишь посредством применения воли, начало становиться все более трудным. Не имея представления, где он находился, о своей форме, размерах, или чувствах в абстрактных категориях зрения, вкуса, запаха и слуха (все это казалось давно устарело), он все же каким-то образом был способен ощущать взрывающийся калейдоскоп цветов за пределами геля, что засасывал его; чувствовать движение и сопротивление этому движению.

Становилось темнее. Как только это осознание дошло до него, он заметил, что гель стал черным, как смоль. Коко почувствовал страх. Теперь он совершенно замедлился и мучительно застыл. Его воля больше уже не служила управляющим механизмом. Свет, тем не менее, был ближе. СВЕТ. Он был перед ним, вокруг него, в нем.

В этом классе есть одно мерзкое, злобное маленькое создание, отвратительное существо, лишенное мозгов, которое оказывает

свое зловредное влияние на остальных, более любознательных учеников. Я имею в виду, конечно,

Колина Брайса, самого вульгарного и скверного мальчика, которого я когда-либо имела несчастье учить в одном из моих классов. Шаг вперед, Колин Брайс! Что ты можешь сказать в свое оправдание?