Что было верно для любой из присутствующих дырок.

Она заявила, что ей «подсыпали наркотик». Однако было установлено, что мисс Икс употребляет наркотики регулярно.

На допросе она призналась, что покуривает марихуану, но тут же заявила, что химически синтезированные наркотики никогда не употребляла. Основываясь на этом, Дональдсон закрепил положение о том, что она-таки принимала запрещенные наркотические средства. Это подвело черту. Я отчетливо видел, как это отразилось на лице судьи, – он сморщил губы.

Было установлено, что: она по собственной воле и без принуждения пошла в спальню с Озмотерли.

После того как мы подсунули ей кислоты, она совсем с катушек съехала, она была готова пойти с кем угодно и куда угодно.

Все дело в том, что после всего она тщательно подмылась, и мы старались не оставлять никаких следов. Выводы медицинской экспертизы были неубедительны.

Дональдсон развеял все обвинения в пух и прах. Тщательно выстраивая ключевые положения, он запустил механизм, необратимое движение которого питали его пышная риторика и мастерская манипуляция законом; жернова этого механизма размололи всю их защиту. «Защиту», потому что, как я уже говорил, с самого начала было очевидно, что судят не нас, а ее. Таково было общее ощущение. Причиной такого положения вещей был прежде всего сам порядок проведения подобных разбирательств, к тому же ее адвокат был слабым оратором и не обладал даром убеждать, что еще более усугубило ее положение. Он не смог возбудить сочувствие суда и даже не пытался делать резких выпадов, чтобы очернить нас.

Таким образом, Дональдсон установил, что веских доказательств насильственного вступления в половую связь просто не существует. Оззи заявил, что она согласилась вступить с ним в анальный контакт.

– Я не очень-то и хотел, во всяком случае, не так… но она как будто подзадоривала нас, чтобы посмотреть, как далеко мы зайдем. Она была сильно пьяна и, кажется, приняла… что-то. Я не очень-то разбираюсь в наркотиках, но было похоже, что она под кайфом…

Лексо, простите, Алекс Сеттерингтон, признал, что имел с ней половой акт, с ее на то согласия.

– Думаю, «согласилась» – это еще мягко сказано. Она, скорее, «настояла», – проговорил он, скроив постную мину.

Демпси проделал то же самое, а Стрэнг заявил, что он пытался и она была не против, но он был слишком пьян.

На скамье подсудимых я вел себя хуже всех. Я сильно нервничал. У меня просто язык не поворачивался, но потом меня вдруг понесло:

– Я не хотел этого. Все происходящее казалось мне каким-то бредом. Это было ужасно. Одно дело, если бы мы были вдвоем, но она хотела всех и каждого. На моем месте мог бы быть любой, она просто смеялась над нами, – изрек я обвинительным тоном.

– Ваша честь, надо мной она тоже потешалась, – подхватил Оззи. – Она была вне себя. Все это было для нас так унизительно. Хотя некоторых это не сильно волновало. Есть парни, которые считают: «Перепихон на то и перепихон». Я так не думаю. Мне не нравится, когда надо мной смеются, если у меня не встает.

Все это время она сидела как зомби. Заметно было, что она пьет успокаивающее, что не избавляло ее от частых срывов. Я старался на нее не смотреть; из всех нас только Лексо не сводил с нее глаз. Лицо его было грустным, время от времени он покачивал головой, как будто спрашивая: «За что? За что нам все это?» Он отлично вжился в роль жертвы.

Подводя итог, адвокат Конрнад Дональдсон сказал следующее:

– Было установлено, что мисс Икс находилась в состоянии опьянения, и, как и большинство людей в подобных обстоятельствах, не вполне владела чувствами. По отношению к обвиняемым она была настроена воинственно, проявляла агрессивность, воспринимая их как объект насмешек. Не владея собой, она позволила вступить с ней в сексуальный контакт, притом что в обычных обстоятельствах она бы такого согласия не дала. Некоторые члены суда присяжных, возможно, сочтут поведение кого-либо из обвиняемых безнравственным и циничным по отношению к нетрезвой и ранимой молодой женщине, готовой вступить в половой контакт, однако в то же время, как показывают многочисленные свидетели, в тот момент ее настроение было далеко от той печали и подавленности, которую мы наблюдаем сегодня здесь, в зале суда. Но безнравственное и циничное поведение, свидетельствующее о том, что многие расценили бы как недостаток сексуальной культуры и безразличие к чувствам окружающих, несравнимо с отвратительным преступлением, подразумевающим предумышленное наркотическое отравление, насильственное удерживание и многократное групповое изнасилование. Именно в таком ключе присяжные должны расценивать данное дело.

Так оно и было. Нас признали невиновными.

Тут я взглянул на нее: выражение ее лица было таким же, как тогда, ночью. Она бросилась отцу на шею.

Лексо подмигнул и послал ей воздушный поцелуй. Тогда поднялся ее брат и стал кричать на Лексо; пришлось вывести его из зала суда в принудительном порядке.

– Этому гондону не жить, – на ходу прошипел мне Лексо сквозь сжатые зубы, и его злобная гримаса мгновенно выскочила из-под маски добродушия.

Покинув здание суда, мой старик стал лупить кулаками воздух, празднуя победу.

– О Британском правосудии можете говорить что угодно, все равно оно остается лучшим в мире! В других странах невинные парни сгнили бы за решеткой! Да-да, Вет, знаешь-понимаешь, в другой стране их бы упекли за решетку… случись это в Африке.

После чего он сомкнул стальной захват на шее триумфатора Дональдсона и стал рьяно трясти его руку.

– Блестящая победа! Блестящая, бля, не могу! – твердил он. – Как сказал великий человек: никогда еще на поле человеческих конфликтов так много людей не были так многим обязаны столь немногим.

– Спасибо, – отрезал Дональдсон.

– Послушайте, сегодня вечером мы собираемся отпраздновать победу у нас дома. Ну, в новостройках, Муирхаус, знаете? Будем рады, если вы зайдете к нам на огонек. Ничего особенного не будет, так, посидим, выпьем немного. Ну, вы знаете, Муирхаус – это недалеко от Сильвернгоуза, если ехать по трассе D.

– Муирхаус… медленно повторил Дональдсон, – …простите, но я вряд ли смогу приехать. Я сейчас очень занят.

– Могу себе представить, приятель. Все равно, отличная работа. Уверен, вы с самого начала поняли, что наш Рой – умный парень, с головой на плечах. Он ведь компьютерщик: за ними будущее, они нужны стране, а эта мох-натка хотела засадить его в тюрьму…

– Ну, слава Богу, до этого не дошло, – выдавил из себя улыбку Дональдсон.

– Это все благодаря вам, знаешь-понимаешь, все благодаря вам. Чудо – охуеть, простите за выражение.

Мне пришлось удалиться, он вел себя как мудак, делал из меня посмешище. Мы с парнями пошли в Дикон – выпить за победу. Были только я, Оззи, и Лексо; Демпс сразу пошел домой.

– Получила, мандавоха! – орал Лексо.

– Мы конечно немного разошлись, но она сама напросилась. Ей еще повезло, что попались такие, как мы, мы ее только немного проучили, а ведь могла бы напороться на какого-нибудь крэйзанутого, йоркширского потрошителя, например. Вот как она должна об этом думать, – сказал Оззи.

– Это точно, она еще легко отделалась, – улыбнулся Лексо.

Я чувствовал себя иначе и оставил их под предлогом, что должен пойти отметить с домашними. Я зашел в другой бар, выпил пару стопок в одно жало и вернулся домой, когда партия была в полном разгаре. Алкашки – залейся, было даже кое-что дунуть. Батя пристрастился к пыхте через Тони; это пошло ему на пользу, немного успокаивало, смягчало его норов. Шалу он наркотиками не считал.

– А вот и виновник торжества! – воскликнул он, обхватив меня рукой, и я почувствовал себя в стальных объятиях удава. – Твоя невиновность доказана, сынок! Тебя признали невиновным, еб твою! Британское правосудие! Британское правосудие, знаешь-понимаешь!