– Конечно, – обиженно заблеял он, – конечно, возможно, когда-нибудь Локарт Доусон решит, что все это не стоит его усилий и просто уйдет. Что тогда с вами станет, а?

– О нэт, миста Досса нэ уйти, нэ оставит нас, пожалуста, нэ оставит нас! Вы человек особэнный, миста Досса, мы вас очен любит и нэ может бэз вас жит! Пожалуста, нэ оставлят нас!

Сэди уже стояла на коленях, припав к его ногам. Он взъерошил ее темные волосы.

– Ладно, Сэди. Спасибо.

Женщина встала и удалилась со слезами на глазах. Она заслужила «Оскара».

– Похоже, они вас любят, – отвесил Джеймисон театральный комплимент.

– Да, любят, Сэнди. Могу честно признаться, что в целом я весьма уважаемый человек, многие относятся ко мне с восхищением. Однако есть немногие, которые считают, что Локарт Доусон – слизняк, комический персонаж. Что ж, когда их приведут сюда в наручниках мои силы безопасности, мы учиним им допрос с пристрастием, а потом посмотрим, что я за комический персонаж.

Я поднял бровь и взглянул в сторону Доусона.

– Допросы – это моя слабость, – объяснил Доусон. – Обожаю задавать вопросы – это у меня в крови. Я спрашиваю все у всех: например, почему у нас такие огромные государственные дотации убыточным отраслям, при этом гранты на развитие бизнеса для преуспевающих так невелики. На самом деле я спрашиваю, зачем вообще существуют государственные дотации.

Я улыбнулся в ответ.

– Очень дальновидный подход, Локарт, это вам не стремление сохранять на вечные времена узкие экономические интересы преуспевшей, но духовно обнищавшей элиты за счет менее удачливых собратьев. Воистину такие допросы направляют человеческий род к самореализации, к выполнению своего вселенского предназначения. В основе же явно чувствуется глубокая философская подоплека.

Доусон изучающе посмотрел на меня, проверяя, не смеюсь ли я над ним. Похоже, он так до конца и не понял, но решил воспользоваться преимуществом, которое дает сомнение.

– Вот именно, Рой! Ты настоящий философ! – улыбнулся он, сверкнув жемчужными зубами и представив на мое обозрение дорогущие протезы.

– Вы расправитесь с этими неблагодарными мятежниками, Локарт, – подбодрил я его.

– Они забыли, что сами меня сюда позвали, – сказал Доусон, – впрочем, как и жители Изумрудного леса. Я сделал это для них.

– Так в Изумрудном лесу одобрили слияние ваших компаний? – заинтересованно спросил я.

– Больше я ничего не могу сказать, Рой. К сожалению, я не настолько свободен, как эти горячие головы, чтобы разбрасываться обвинениями. Локарт Доусон не может позволить себе такой роскоши. Я вынужден молчать, будучи связан уставом компании и положением члена совета директоров ОАО Джамбола Парк. А теперь к делу: какие подвижки в истории с Марабу?

– Как я уже сообщал вам вчера по телефону, гнездо мы еще не обнаружили. Однако не все так безрадостно… Сэнди, – я повернулся к Джеймисону; тот встал, подошел к рюкзаку и, вытащив большую карту местности, разложил ее на столе.

Сэнди надел очки в стальной оправе и начал:

– На этой карте обозначены основные колонии фламинго в этом районе и примерные миграционные пути.

– Ну и что, мы-то говорим о Марабу! – загудел Доусон.

– Дайте мне закончить, – с петушиной заносчивостью отпарировал Сэнди, что вызвало во мне короткую вспышку восхищения. Доусон нехотя уступил, и Сэнди продолжал: – Направление миграции указывает на быстрое перемещение колоний фламинго из района озера Тор-то на север, в сторону границы.

– Мы не можем позволить себе упустить наших фламинго… – вздохнул Доусон.

– Да, но слушайте дальше. Единственное, что может вызвать массовое бегство фламинго такого масштаба, – это присутствие большого количества хищных птиц, питающихся падалью, известных нам как Аисты Марабу.

– Да… но…

– Марабу обратили в бегство все колонии фламинго, встречавшиеся им на пути. Нетронутыми остались только колонии на северо-восточном берегу озера Торто. Туда-то Марабу и направляются.

Доусон понимающе поднял бровь.

– Туда же, – сказал я, выдержав, как мне казалось, весьма театральную паузу, – направляемся и мы.

– В любом случае, – добавил Сэнди, не упуская возможности воспользоваться своим возросшим в глазах Доусона авторитетом, – кое-что

нам

– Я ГЛАЗ НА ТЕБЯ ПОЛОЖИЛА

ОТЪЕБИСЬ!

– Вот, включила тебе музычку. Доктор сказал: чем громче, тем лучше.

Это Патриция.

– У тебя, конечно, есть семья, правда, Рой? Ха-ха. Твой брат Тони сделал мне вчера гнусное предложение.

Не надо, Патриция.

– Но он не в моем вкусе, не мой типаж, к тому же женат, ну, ты понимаешь. С другой стороны – симпатичный, особого сходства с тобой я не нашла… Боже, я не то имела в виду. С тобой вроде все в порядке. Приходила твоя подружка. Сидит и молчит. Ей, наверное, очень грустно видеть тебя таким.

Кто, черт побери, это был? Всяко не Дороти. Она, конечно, нашла себе толстомясого парня и даже, наверное, завела уже первого толстого малыша. Поселились они где-нибудь в Уимпей или Баррат, дом номер… в Фэтхел, Мидлотиан, а то и в Фэтхел, 5-й номер. Таким образом, Фэтхел, Манчес…

НЕТ. ЭТО БЫЛА НЕ ДОРИ.

Это та, что говорила про Демпси. Вот кто это. Это она.

Но кто она, мать ее?

– Она все ж-таки не бросает тебя, Рой. Видать, не верит, что ты так плох, как о тебе говорят. Я тоже не верю. Я вижу в тебе хорошее, Рой. Когда я свечу фонариком тебе в глаза, иногда мне кажется, что я что-то вижу, и я знаю – это добро.

Да что ты, Патриция? Откуда тебе знать?

Я от него без ума.

БЕЗ УМА

БЕЗУМИЕ

ГЛУБОКОЕ БЕЗУМИЕ

ГЛУБЖЕ

Ну да, вот она, эта песенка, с которой любила выступать мама. Помню, она исполнила мне ее на день рождения. Я был смущен. Сюрприз так сюрприз. Не праздник, а День дебила. Когда мы вернулись в Шотландию, муниципалитет поселил нас в такой же квартире, только теперь не на пятом, а на шестом этаже. Для мамы это было снижение социального статуса – на последние этажи обычно поселяли наибеднейшие семьи. Соседи рассказали прикол: нашу старую квартиру удалось сдать совсем недавно – она пустовала в течение почти всего восемнадцатимесячного африканского сафари.

Декси и Уилли – приятели по школе и по району, я перешел в средние классы, они уже там учились. Эти грязные уроды были рады, что их хоть куда-то пригласили, пусть даже к Стрэнгам. Мой приятель Пит так и не пришел – придумал какую-то отговорку, а вот Брайан подтянулся. Он сам недавно вернулся в район из Моредана, где он гостил у своей тетушки. Теперь он будет жить со своим стариком: мама их бросила, и старика это вроде как подкосило. Все сидели напряженные, воровато оглядывались, и тут мама, уже поддатая, как завопит:

И пусть говорят, что он грубоват,

А кто виноват, что я от него без ума…

Новая школа.

Мамино выступление лишило меня спокойствия, разрушило все мои планы освободиться от комплексов и посылать всех, кто попытается поставить на мне клеймо «придурок». Однако в общем и целом дела как-то