вываливает шумная компания хмырей в костюмчиках и расфуфыренных блядей, которые едва держатся на обледенелом тротуаре. Один толстомордый хуй с прической под Артура Скаргилла дает залп из заднего орудия, так что аромат вонючей фасоли едва не валит с мог. Курочка с лошадиной мордой смущенно смотрит на нас, а другая с кругленькой фигуркой, вычитывает пердуна высоким, пронзительным голосом.

- Перестань, Хэнк! Слишком много рождественского духа! Вот уж сборище недоумков. Я думал, только мне не повезло с компанией, но всегда есть кто-то, кому еще хуже. Замечаю, что Драммонд делает неодобрительный жест, откровенно позаимствованный у Тоула, и это мгновенно вызывает во мне всплеск доброжелательности по отношению к выпивохам-любителям, которых я инстинктивно ненавижу. Достаю из кармана пальто несколько салфеток. Всегда держу под рукой на случай, если надо сгонять по-быстрому, потому как на прижимистых раздолбаев в управлении рассчитывать не приходится - у них вечно всего в обрез. Протягиваю салфетки парочке. Возьми, кореш.

Спасибо, - благодарит от его имени пищалка. - Вы откуда? - спрашиваю я.

Бюро стандартизации. Л, вон оно что. Бюро стандартизации. Главное эдинбургское пиздохранилище. В этом городе ты не можешь считаться полноценным мужчиной, если к двадцати пяти годам не отымел по крайней мере парочку телок из Бюро. При этом тс, что представлены здесь, ничем особенным не впечатляют, наверное, из уже послуживших. Забудьте всю эту чушь насчет моделей в модных костюмчиках из дамских журналов. Принцип таков: чем выше поднимаешься по иерархической лестнице, тем меньше надежд встретить лакомый кусочек. А все потому, что чем приятнее попка, тем меньше мозгов. Так что вверх идут одни высохшие задницы с серыми физиономиями. Если же к фигурке прилагается и не совсем пустая голова, то такая телка всегда находит обходной путь, удачно выскакивая замуж и устраивая совсем другую жизнь. Приглядевшись, прихожу к мнению, что мы где-то на уровне совета директоров. Заходим в паб, который только освободила встретившаяся нам компания. Я заказываю себе водки и тоника. Порох уже в пороховнице, и я тешу себя надеждой разрядиться в кого-нибудь чуть позже. Очевидный кандидат - Фултон, но она осторожничает. Не то что на прошлое Рождество или после похорон принцессы Дианы, когда я подпоил ее, а потом выебал в ее же квартире в Ньюингтоне.

- Прижимаешь тормоза, а, Карен? - спрашиваю я, замечая, как она нянчится с первой порцией.

- Стараюсь, - отвечает она. Драммонд одобрительно кивает.

- А помнишь похороны принцессы Ди? Мы тогда были в стельку!

Ничего не могу с собой поделать и тихо радуюсь, наблюдая, как она сжалась.

- И закончили в твоей...

- О да, - смеется Инглис, - расскажи что-нибудь еще. Фултон вздрагивает, но тут вмешивается Драммонд.

- То был очень печальный для всех день.

- Да, - говорит Гас. - Я смотрел вчера похороны матери Терезы. Подвернулась старая пленка. Просмотрел с начала и до конца и должен сказать, что у принцессы Ди похороны были лучше.

- Паписты, чего ж ты от них хочешь, - фыркает Гиллман.

- Я тебе так скажу, эти паписты обычно знают, как устраивать хорошие похороны; надо отдать им должное, - говорит Гас.

- Так это ж Калькутта, долбаные азиаты, - скрипит Гиллман, - от них толку никакого. Без нас и страной управлять не в состоянии, а ты хочешь, чтобы они похороны не испоганили.

- Не думаю... - начинает Драммонд.

Гиллман затыкает ей рот презрительной ухмылкой.

- У них было пятьдесят гребаных лет, чтобы навести там порядок. И если бы навели, то никакая мать Тереза им бы и не понадобилась, потому что не было бы ни бедности, ни трущоб.

- Что ж, - жизнерадостно сообщает Инглис, - вот у нас теперь собственный парламент. Будем надеяться, что справимся с делами лучше!

- Полная хуйня, вот что из этого получится, - бросаю я. - Если мы не в состоянии организоваться, чтобы сходить в бар, то как будем управлять собственными делами!

Инглис принимает намек на свой счет, и мы меняем дислокацию.

Через какое-то время, пропустив уже по паре стаканчиков, замечаем, что потеряли где-то Драммонд. Хуй бы с ней, но

уходит и Фултон, что окончательно разбивает мои планы на небольшой перепихон. Впрочем, жалеть нечего: эта пизденка не стоит того, чтобы в нее тыкаться. Медленно проползая по добираемся до бара «Устрица». Заканчивается все тем, что я подцепляю какую-то сучку, которая так тискает мою задницу, что у меня пропадает всякое желание вести се к себе. Леннокс указывает, что я нашел себе драную подстилку, и мы по-тихому сваливаем и снова тащимся по дороге. Инглис отпускает какое-то замечание по поводу дам сомнительного поведения, и я решаю, что этот пидер слишком много себе позволяет, а потому напрашивается на неприятности. Предлагаю выпить по последней в одном казино, которое, как мне известно, закрыто на ремонт. Начинает подмораживать, и мы бредем под падающим снегом.

- Вот, бля! - бормочу я, глядя на наглухо заколоченные двери. - Что ж, тут поблизости есть одно местечко, где собираются «голубые» братья.

- Я туда не пойду, - заявляет Инглис. - Лучше в Ложу...

- Есть что скрывать, а? - хохочет Леннокс.

Он взял пиво с собой и теперь никак от него не оторвется. Инглис смотрит на Рэя так, как будто надписи в сортире - его рук дело.

- Нет. - Он пожимает плечами и отхлебывает из своей пииты. - Мне скрывать нечего.

Я улыбаюсь.

- Послушайте, давайте зайдем. Нам же только выпить, - говорит Гиллман.

Рэй допивает пиво и швыряет стакан в грузовик дорожной службы. Он разбивается о кузов.

- Недоумки! - орет Рэй.

Идем в клуб. Вышибала на входе смотрит на нас не слишком дружелюбно, но пропускает, узнав, что мы из полиции. В зале полным-полно самых разных педиков. Помимо прочих, есть тут и бывшие уголовники, пристрастившиеся к этому делу и Соутоне. Спускаюсь вниз и замечаю парня своей мечты, Синки, промышляющего в Кэлтон-Хилл. Быстро даю ему необходимые инструкции и возвращаюсь наверх, к ребятам.

Веселимся вовсю. Гиллман уже расквасил нос какому-то гомику, который имел неосторожность посмотреть в его сторону в туалете. Через некоторое время появляется Синки и направляется через зал прямиком к Инглису.

- ПИ-И-ИТЕР! О, ПИ-И-ИТЕР! - кричит он. - ДАВНЕНЬКО НЕ ВИДЕЛИСЬ! Вижу, ты и дружков привел!

- Я тебя не знаю! - кричит Инглис.

- О, извините... не понял... у вас тут своя компания... - Синки отступает, удивленно подняв брови, и, обращаясь к изумленно наблюдающим за этой сценой приятелям, добавляет: - Он бывает таки-и-им ро-о- обким...

Гиллман смотрит на Инглиса с нескрываемым презрением, а Леннокс отходит на пару шагов.

- ДА НЕ ЗНАЮ Я ЕГО НИ ХУЯ! - взвывает Инглис и бросается на Синки.

Я хватаю его за плечо.

- Ради Бога, Питер, мы же полицейские! Не устраивай скандал.

- Но я не знаю его! - жалобно скулит Инглис.

- Зато он, похоже, хорошо знает тебя, - говорит Даги Гиллман, сверля беднягу ненавидящим взглядом.

- Это ты... ты написал то дерьмо в туалете, - тоном обвинителя произносит Инглис, но в конце фразы голос его срывается на высокую, пронзительную ноту.

- Я ничего не писал, так что ты лучше порасспрашивай своих вонючих дружков.

- Гиллман хмыкает, а его подбородок сам собой выдвигается вперед.

- Ах ты мразь...

- Инглис наносит удар сбоку, но его противник отступает па полшага и бьет в скулу. Я хватаю Инглиса, надеясь, что Гиллман войдет в раж и разделает пидера под орех, но на лом уже повисли Рэй и Гас. С Гиллманом мало кто справится, и Инглис это понимает, а потому пыхтит и рвется только для порядка, отчего