мантии. Ты знаешь, Брюс, какой он был из себя: тщедушный, ничем не примечательный мужчина. Без всех тех мантий и цепей его никто бы и не узнал. И вот однажды кто-то из администрации отправил все его одеяния в химчистку. Провосту пришлось исполнять обязанности в костюме и при галстуке. Проблема заключалась в том, что каждый четверг бедняжка приходил сюда, чтобы провести вечерок с парой наших девочек. Он очень беспокоился, что в этот раз у него ничего не получится без мантии, а потому хлебнул для храбрости.

- Обычное дело, - усмехаюсь я.

- Уж не знаю, сколько он там выпил, но набрался изрядно, - продолжает Мэйзи и, поняв намек, наполняет мой стакан. - Явился сюда, снял с себя все и заявил, что не уйдет и не станет одеваться, пока не получит мантию обратно. Я, мол, лорд-провост и, если что не так, закрою это гнездо разврата. Вы бы слышали, как он распинался! Его, наверно, и за Лейтом слышали! И это ему не так, и то не этак - подайте мантию и все тут! А одежду уже отвезли в одну химчистку на Саут-Сайд. У нас был телефон его приятеля, председателя жилищного департамента. Звоним ему. Тот идет к главному констеблю, а тот к Алеку Конноли, которого как раз задержала полиция за пьянство и дебош.

- Знаю его, - улыбаюсь я. - Еще жив. Первоклассный был взломщик, да спился. Работал несколько лет на почте, пока его и оттуда не погнали!

- Да, ужасный был человек этот Алек, - с теплотой в голосе говорит Мэйзи. - Ну вот, они ему и говорят, что снимут все обвинения, если он залезет в химчистку и вернет одежду провоста. Никаких проблем, отвечает Алек. Он забирается в химчистку, а провост тем временем буянит здесь: мне нужна моя мантия! Подайте ее сюда или я вас прикрою! Потом идет в кухню и берет нож. Девочки в ужасе, но провост хватает свою одежду и начинает кромсать ее на кусочки. Я лорд-провост! Я ношу положенные мне по чину одеяния! Я не собираюсь напяливать всякое дерьмо! В общем, шуму много. Ну вот... Алек забрался-таки в химчистку, но допустил ошибку. То ли взял не тот пакет, то ли не разобрал, что там было написано. В общем, прихватил чужое. А мы тем временем напоили провоста так, что он отключился. Приходит Алек. Открываем пакет. А там всего лишь дамское меховое пальто. Оказалось, что одежду провоста отправили в Перт, в головную химчистку. Ну вот, натянули мы на провоста дамское пальто, запихнули его в такси и отправили домой.

Мэйзи усмехается.

Толкаю Рэя в бок.

- Подожди, это еще не все.

- Таксист - о чем мы, понятно, не знали - перед этим пострадал от ребят Ниддри, которые не расплатились с ним по счетчику. Настроение у него было испорчено, а тут ему на заднее сиденье подбрасывают какого-то пьяного да еще голого, если не считать женского пальто. И главное, что по данному адресу его никто не встречает. Надо тащить это бревно самому.

- И что он сделал? - спрашивает Рэй. Мэйзи отпивает глоток виски.

- Таксист думает, ну я ему покажу, этому наглому ублюдку. Он возвращается в город и едет к Калтон- Хилл. Вытаскивает мертвецки пьяного провоста из машины и укладывает его на постамент, тот самый, недостроенный, с колоннами, который еще называют позором Эдинбурга. Спустя какое-то время подъезжает патрульная машина, и полицейские обнаруживают группу молодых педиков, которые уже выстроились к провосту в очередь.

Рэй качает головой.

- Провост... назовем его провостом X, был известен своим враждебным отношением к «голубым», - объясняю я. - Запретил им открыть свой центр на том основании, что это будет оплот содомии. В общем, патрульные обнаружили провоста, а гомики разбежались. В газеты, конечно, ничего не попало, а слухи пошли. Как ты и сказала, Мэйзи, тот недостроенный памятник давно называли позором Эдинбурга, но после случившего стали называть по-другому.

- По слухам, провост даже бросил пить, - смеется Мэйзи. - Наверно, от виски задница начинала чесаться!

Мы все смеемся, но я резко умолкаю и холодно смотрю на Мэйзи.

- Эта новенькая... Думаю, я готов посмотреть на нее. Приведи ее, Мэйзи, и договорись о встрече на вечер.

- Конечно, Брюс, конечно.

Мэйзи поднимается со стула и уходит.

- Та еще баба, а? - говорит, улыбаясь, Рэй. - С характером, да?

- Точно. Только с бабами надо по-другому, Рэй, - с мудрым видом вещаю я. - Женщины - они как тетрапак: не важно, что там внутри, главное - чтобы открывались. Не забывай об этом.

Визит оказывается результативным.

- Это Клэр, - говорит Мэйзи, представляя нам новенькую.

Куколка действительно классная. Сбежала от своего сутенера из Абердина и нуждается в защите, а потому готова оказывать услуги полиции. Я бросаю на бродяжку один только взгляд - что ж, такой можно и помочь. Конечно, есть и свои «но», однако девочка делает дело профессионально. Я сразу же договариваюсь, чтобы она заглянула ко мне вечерком. Это, разумеется, рискованно по ряду причин, но раз уж мы ждем, пока Кэрол одумается и вер (есть, есть, есть, поглащать, быть свободным) пирог с картошкой, какой умеют делать только у Кроуфорда, где его тушат в жире. Вроде бы ничего особенного, просто мука, но ребята дело знают.

Мне уже хочется поскорее опробовать эту штучку из Абердина, однако нам с Рэем пора возвращаться на работу. Только сначала, как заведено, заходим в столовую. Народу много, но атмосфера какая-то странная. Оглядываюсь и замечаю Драммонд с огромной открыткой в руке. Судя по непривычной тишине, что-то случилось. Вид у Драммонд совершенно убитый, как будто ей только что сообщили некую ужасную новость. Меня наполняет чувство ликования. Иду прямиком к Даги Гиллману.

- Не знаю, слышал ты или нет, - говорит он, - но сегодня утром Клелл пытался покончить с собой. Спрыгнул с моста Дин-Бридж.

Вот так новость! Я едва сдерживаю восторг. Самое главное даже не то, что Клелл пытался покончить с собой, а сознание того, насколько же он был несчастен, и то, что, не достигнув цели, он еще больше унизил себя. Эта боль останется навсегда, она не уйдет.

Ну и как оно?

Пытаюсь собраться, изобразить шок, но куда денешь радостный блеск в глазах? Впрочем, особенно стараться ни к чему, потому что Гиллман, похоже, испытывает примерно те же чувства.

- Что случилось?

- Дерево смягчило падение. Он сломал бедро. Сейчас в больнице принцессы Маргарет. Операция завтра утром. Будут заменять бедренный сустав.

- И все? - спрашиваю я.

К нам подходит Драммонд с дурацкой открыткой, на которой все уже поставили свои подписи под пожеланием скорейшего выздоровления.

- А разве недостаточно? - холодно спрашивает она.

- Конечно... я совсем не то имел в виду. - Я протестую так убедительно, что ей самой становится стыдно за свои недостойные мысли. - Давай подпишусь... все это так неожиданно... он только собрался переходить в дорожный отдел... даже не верится.

- Конечно... извини, - говорит Драммонд. - Я вовсе не имела в виду...

- Деньги кто-то собирает?

- Да, мы с Карен.

Так я и думал. Будут ухаживать за психически ненормальным в ущерб должностным обязанностям. Да что там, мы же просто расследуем какое-то убийство.

Порывшись в кармане, нахожу скомканную десятку, которую и протягиваю Драммонд. Я знаю одну крошку, которая за эту бумажку отсосала бы все до последней капли.

- Брюс, ты уже разговаривал с Бобом?

- Хочешь сказать, с Тоулом? - поправляю я. - Сегодня нет. А что такое?

- Он попросил связаться с ним, как только ты появишься. Там, на твоем столе, записка.

- Сейчас же поднимусь, - отвечаю я и ухожу.