такой бред я терпеть не собираюсь.

- Повторяю, верный подход к расследованию... - начинаю я.

- При всем уважении, Брюс, ваш верный подход не дал пока никаких результатов, - заявляет нахалка.

- Спасибо за очень ценное замечание. Однако ответственность за расследование возложена на меня. И пока я остаюсь во главе группы, мы будем делать так, как я скажу, - холодно сообщаю я.

Надо же, какая наглость. За стервой нужен глаз да глаз.

Тем не менее она не унимается и продолжает жевать свое. В конце концов мы договариваемся, что установлением связей с общиной черножопых займется как раз она сама. Что устраивает меня как нельзя лучше - нет ни малейшего желания выслушивать чириканье этих пташек из джунглей. Спускаюсь вниз с намерением позвонить Банти, но тут меня перехватывает Гас.

- Брюс, только что приняли анонимный звонок. Звонил молодой мужчина. Сказал, что в ту ночь Сеттерингтон, Горман, Лидделл и прочая компания были в клубе.

Я это и без тебя знаю, кукла ты резиновая. Звонил, конечно, Окки, наш наложивший в штаны крысеныш. Толку от такого звонка никакого, если он только не выступит в суде, а выступать Окки не станет, потому что тогда его жалкой жизни придет полный пиздец.

- Хорошо, Гас.

- Что ты собираешься делать?

- Старая история, верно, Гас? Никто их не видел. Никто не встанет в суде и не скажет, что они там были. Думаю, надо поплотнее заняться этой курочкой, которая работает в цветочном магазине, Эстеллой Дэвидсон. Она, конечно, упирается, но больше у нас никого нет. У меня такое впечатление, что Сильвия мало что знает. Драммонд слишком мягко с ними работает. В конце концов у нас тут не общество по защите женщин - мы убийство расследуем.

Да, так я и сделаю, а потом мы с Рэем побеседуем с Окки. Только сначала надо проведать сортир да не забыть прихватить «Сан».

На третьей странице потрясная красотка, чем-то напоминающая ту цыпочку, Стефани Доналдсон, с которой мы так подружились. Эйприл из Ньюкасла. Я слышал что-то про уголь, который таскают в Ньюкасл, но какой смысл возить туда всяких сучек, если там есть такие кобылки.

А вот и сегодняшнее граффити:

КАРЕН ФУЛТОН ДАЕТ В ЖОПУ

Почерк никто не узнает.

Ну же, малышка... Это я, Брюс.

Тебя ждет большая ночь... вот так... давай... Я вытаскиваю напрягшийся, покрытый шелухой хуй. Оттягиваю бледную кожу, под которой пульсирует багровая шишка. Запашок пошел. Бля, как чешутся яйца... Так, давай, детка... этот хуесос доктор с его дерьмовым кремом...

Не думай об этом

...уф... йес... так, так, хорошо... ооо... ооооо... ООО... Эйприл из Ньюкасла... ооооо... так, милашка... оо... уже... уже... ЙЙЙЙЙЙЕЕЕЕЕЕСССССТЬ!

Ооооо... ооо... фу... Сперма стекает по бедрам. Ну и пусть. Это же алкалин. Может, как-то подействует на сыпь. В любом случае хуже от нее не будет. Не то что от этих дерьмовых кремов. Я бы некомпетентных докторов гнал в шею. Коленкой под зад. Если у полицейских что-то не получается, их сажают в дерьмо, а врачам и убийство сходит с рук. А ведь правила для всех должны быть одни.

Обнюхиваю свои черные штаны. От них несет глубоко въевшимся потом, местами проскакивает резкая нотка мочи. Много бы я отдал за хорошую прачку. Да, сейчас мне нужна пташка, которая умела бы готовить и прибираться, а не сосать и подмахивать. Конечно, если уж мечтать, то о такой, у которой порядок со всем. Да, мне нужна замена для Кэрол. До тех пор, пока та не начнет понимать, что к чему, а это случится уже скоро. До нее всегда доходит быстро.

Карен Фултон дает в жопу. Хм-м. Никогда не трахал ее в задницу. Вообще-то драл немало, но хвастать тут нечем - ее пизда не эксклюзивный клуб. Последний раз я отымел Карен после похорон принцессы Дианы. Напоил в дымину и отымел. Все в этом граффити вроде бы в порядке, но мне почему-то видится в нем нечто вроде благого пожелания, нечто такое, что мог бы написать какой-нибудь извращенец типа Тоула.

Я зачеркиваю КАРЕН ФУЛТОН и пишу БОБ ТОУЛ. Смотрю на творение рук своих, и меня вдруг начинает душить смех. Да что смех - слезы текут из глаз.

Выхожу из кабинки и мою руки, но ногти все равно грязные. Смотрю на себя в зеркало, трогаю щетину. Надо как следует (есть, есть Хозяина, есть, есть, есть, есть, есть, есть, есть, есть, мне необходимо питаться, есть, есть, есть, есть) Простые удовольствия. Тепловентилятор под столом гонит на мою ногу волны горячего воздуха. Я постепенно прихожу в себя, как будто только что вылез из танка «шерман», попивая горячий кофе и закусывая «Кит-Кэтом» и пончиком от Кроуфорда. Блаженство прерывает дребезжание телефона. Звонят из города. Это не она. Не Кэрол.

Это она.

Я же велел ей никогда не звонить сюда. Никогда.

- Тебе же велено никогда сюда не звонить, - бросаю я. - У меня серьезное расследование.

- Извини... Мне надо поговорить с тобой. Насчет того, что ты сказал пару недель назад. Ты ведь не шутил?

О чем эта дура толкует?

- Что? О чем ты?

- На прошлой неделе, Брюс... ты сказал, что любишь меня? Помнишь? - Голос падает на октаву. - Или ты просто все придумал, потому что посчитал, что я хотела это услышать?

Почему я это сказал? Да потому что хуй стоял, а он, как известно, стыда не имеет. А уж если этот хуй приделан к Брюсу Робертсону, то тут вообще о совести какой разговор. В этой жизни простой парень не может позволить себе иметь совесть; эта роскошь для богатых, а для остальных - кандалы на ногах да ядро на цепи. Да и захоти я вдруг ее обрести - чего я не хочу, - где взять-то? Не в баре же у Вули?

И все же любопытно, у этой стервы прорезались опасные ростки интеллекта. Что ж, придется преподать тупой телке урок.

- Не думаю, что я так сказал. Я сказал, если ты помнишь, что могу легко полюбить тебя. Но я также сказал, что если дам тебе свою любовь, духовную любовь, то тебе придется собрать все силы, чтобы принять ее. Помнишь?

Следует долгое молчание. Наконец она выдавливает из себя:

- Помню...

Ни хуя она не помнит. Накачается «прозаком» или чем там еще, что дает ей Росси якобы для успокоения нервов.

- Я сказал, чтобы ты ушла и не возвращалась, пока не поймешь, что достаточно сильна для моей любви. Да, ты получишь мою любовь. Ты получишь всю любовь, что только есть в мире. Ты даже представить не можешь, сколько этой любви свалится на тебя...

Как же, черт, ее зовут, женушку Херли... Бригитта... Сара... Крисси... Крисси!

- Крисси... о Крисси, послушай... тебе придется быть сильной, очень сильной, чтобы принять ее... - Я подпускаю в голос немного дрожи. - Потому что если я дам ее тебе и не получу назад, то она просто разорвет меня пополам...

Входит Гас. Подгребает к моему столу, берет мою почти пустую кружку с эмблемой «Хартс» и показывает на чайник. Я поднимаю вверх большой палец. Ладно хоть на этот раз взял нужную кружку.

В трубке слышится странный приглушенный звук, после которого Крисси начинает жалобно лепетать:

- Брюс, мне так жаль... мне только нужно знать, как у нас с тобой. Потому что вы... ты и Боб... и как насчет Кэрол?

- Кэрол здесь ни при чем. До тех пор, пока есть ты и я, в реальном смысле, до тех пор Кэрол - моя и только моя проблема.

Наступает пауза. Чертова лампа опять мигает. Неудивительно, что меня здесь тошнит. Неужели эти жмоты не могут сделать так, чтобы все нормально работало?

Снова подходит Гас и ставит передо мной полную чашку кофе.