одна посреди позиции, которая, насколько я понимаю, называется в крокете «чаепитием», и громко требовала, чтобы партнеры посмотрели, как она ее разыграет. Нет никакого сомнения, что, если бы не эта досадная помеха, она продемонстрировала бы весьма поучительный образец крокетного искусства.

Эделин подплыла к миссис Бантинг и воскликнула с ноткой торжества в голосе:

– Все решено. Окончательно решено. Он всех их уговорил и будет баллотироваться в Хайде.

И она, скорее всего, помимо собственной воли встретилась глазами с Морской Дамой.

Разумеется, совершенно невозможно сказать, что прочитала Эделин в ее глазах – и что можно было в тот момент в них прочитать. Несколько мгновений они с непроницаемыми лицами смотрели друг на друга, а потом Морская Дама наконец перевела взгляд на Чаттериса, которого, вероятно, впервые видела вблизи. Можно лишь гадать, произошло ли что-то – пусть даже всего лишь мимолетный всплеск удивления и интереса – в тот момент, когда скрестились их взгляды. Это продолжалось лишь один короткий момент, а потом он вопросительно посмотрел на миссис Бантинг.

– О, я же совсем забыла! – И она, рассыпавшись в извинениях, представила их друг другу. Думаю, что во время исполнения этого обряда их взгляды больше ни разу не встретились.

– Значит, вернулись? – спросил Чаттериса Фред, похлопав его по плечу, и тот подтвердил эту удачную догадку.

Дочерей миссис Бантинг, по-видимому, обрадовало не столько появление Чаттериса как такового, сколько завидная судьба Эделин. А издали донесся голос приближавшейся Мэйбл:

– Мистер Чаттерис, пусть они посмотрят, как я это разыграю!

– Привет, Гарри, мой мальчик! – вскричал мистер Бантинг, придерживавшийся грубовато-добродушной манеры обращения. – Как там Париж?

– А как тут рыбная ловля? – ответил вопросом Гарри.

И все образовали нечто вроде кружка вокруг этого обаятельного человека, который «всех их уговорил», – разумеется, кроме Паркер, которая знала свое место и уговорить которую, я думаю, никому никогда не удастся.

С шумом задвигались садовые стулья.

На драматическое заявление Эделин никто как будто не обратил ни малейшего внимания. Бантинги никогда не отличались большой находчивостью в разговоре. Она стояла среди них, словно героиня пьесы, окруженная актерами, которые забыли свои роли. Потом все как будто спохватились и заговорили разом. «Значит, все решено?» – спросила миссис Бантинг, а Бетти Бантинг сказала: «Значит, выборы все-таки будут?», а Нетти воскликнула: «Вот здорово!» Мистер Бантинг с глубокомысленным видом заметил: «Так вы виделись с ним?», а Фред от себя еще добавил шума, крикнув «Ура!».

Морская Дама, разумеется, ничего не сказала.

– Во всяком случае, мы будем бороться до последнего, – сказал мистер Бантинг.

– Надеюсь, что так, – подтвердил Чаттерис.

– Но этого мало, мы должны победить! – сказала Эделин.

– О да! – поддержала ее Бетти Бантинг. – Непременно.

– Я не сомневалась, что они его выдвинут, – сказала Эделин.

– Должны же они хоть что-то соображать, – заметил мистер Бантинг.

Наступила пауза, а потом осмелевший мистер Бантинг принялся изрекать политические суждения.

– Они уже начинают кое-что соображать, – заявил он. – Начинают понимать, что партии нужны настоящие люди – люди благородной крови и хорошего воспитания. Не деньги и не поддержка черни. Они пробовали спастись, подыгрывая новомодным веяниям и классовой зависти. И ирландцам. И получили урок. Как? Очень просто – мы отошли в сторону. Мы оставили их наедине с этими фантазерами и подстрекателями – и с ирландцами. И вот пожалуйста! Это настоящий переворот в партии. Мы от нее отступились. А теперь мы должны снова ее возродить.

Он взмахнул своей пухлой ручкой – такой пухлой и розовой, словно она была не из мяса и костей, а набита опилками и конским волосом. Миссис Бантинг снисходительно улыбалась ему, откинувшись на спинку стула.

– Это не просто обыкновенные выборы, – сказал мистер Бантинг. – Это решающее сражение.

Морская Дама задумчиво смотрела на него.

– Что за решающее сражение? – спросила она. – Я не понимаю.

– А вот что, – принялся объяснять ей мистер Бантинг. Эделин слушала с интересом и в то же время с нарастающим раздражением, то и дело пытаясь вежливыми замечаниями оттеснить его на задний план и вовлечь в разговор Чаттериса. Однако Чаттерис, по-видимому, не хотел, чтобы его вовлекали в разговор. Больше того, его, казалось, весьма заинтересовали воззрения мистера Бантинга.

Вскоре четверка крокетистов вернулась по предложению Мэйбл к своему прежнему занятию, а остальные продолжали политическую беседу. В конце концов разговор все-таки перешел на более личные темы – на то, чем занимался Чаттерис, и особенно на то, чем ему предстояло заняться. Миссис Бантинг неожиданно одернула мистера Бантинга, когда тот начал подавать ему советы, и Эделин, снова взяв на себя бремя беседы, заговорила о перспективах их дела.

– Эти выборы – всего лишь первый шаг, – сказала она. А когда Чаттерис из скромности принялся возражать, она улыбнулась гордо и радостно при мысли о том, что можно будет из него сделать…

Миссис Бантинг комментировала их разговор, чтобы он был понятен Морской Даме.

– Он так скромен, – сказала она между прочим, и Чаттерис, притворившись, что не слышал, немного покраснел. Снова и снова пытался он перевести разговор с себя на Морскую Даму, однако ничего не получалось, потому что он не имел никакого представления о том, кто она такая.