верное. Он лишь надеялся, что Мастер-Хранитель не взял с собой Илин.

— Я мог бы попытаться узнать что-то в какой-нибудь другой семье Хранителей, — говорил между тем Арад.

— Нет. Слишком много шансов, что тебя сначала схватят, а уж потом начнут выяснять что и как.

— Да, такая опасность есть, я полагаю, — сказал Арад, отпив глоток чая. — Ты ведь сам отправишься туда, не так ли?

Хет кивнул. Какой смысл отрицать очевидное?

— Если для меня было опасно торчать на улице, то насколько опаснее для тебя попробовать забраться в дом? — запротестовал Арад.

— Если у тебя есть идея получше, я готов ее выслушать.

Арад поставил чашку и вытер лицо, тяжело вздохнув от огорчения.

— Мы даже не знаем, существует ли в действительности то трансцендентальное устройство, о котором говорится в книге, и где оно находится. Не думаешь ли ты, что копия Риатена может указать это место?

— А в этом нет необходимости. Я знаю, где оно находится или, во всяком случае, его часть. И Риатен знает. И ты тоже.

Арад поразился.

— Так где же?

— Вспомни первую вещицу, обнаруженную Риатеном. Это была пластинка, полученная от Высокого судьи; она являлась частью набора древностей, идентифицированного как фрагмент магической машины. Вспомни, она ведь подошла к одной из форм, вырезанных на стене Останца на равнине Солончаков. Ты же знаешь, — подчеркнул Хет свои слова, — того, что лежит к западу.

— О! О Боги! — Постороннему было бы трудно сказать, испытывает ли ученый невероятное возбуждение или острую физическую боль. Хет его понимал хорошо. Ведь по той же причине он сам не мог взять сегодня в рот ни одной ложки еды. Одно дело — вести теоретические споры касательно магических машины и трансцендентальных устройств, а другое — вдруг узнать, где их можно найти. Арад спросил:

— Может, в стенах?

— Или под Останцом. Никому ведь в голову не приходило заглянуть туда. До сих пор.

Было уже совсем темно, когда Хет, пользуясь самыми тихими улочками, добрался до стены яруса. Он неслышно скользил мимо закрытых лавок, спящих домов, избегая шумной и ярко освещенной территории возле театра. У Хета все еще был пропуск Илин, но он не намеревался пускать его в ход. Ведь так просто приказать страже у ворот яруса арестовать любое лицо без гражданства, которое предъявит такой жетон.

Хет прокрался по узкому проходу, который упирался в высокую стену рельсового коридора; отсюда он пробрался в совсем уж узкую щель между домами и стеной. Он замирал на месте каждый раз, когда раздавался детский плач в одном из этих домов. Плач затихал, когда ребенок снова засыпал. Хет осторожно ощупывал прочный камень стены рельсового коридора, пока не обнаружил место, за которое можно было уцепиться пальцами. Края этого углубления осыпались; значит, им не пользовались уже довольно давно. Это было хорошо. Некоторые из таких углублений были вырублены давними искателями приключений, другие сделал он сам. С тех пор как были проложены рельсы для парофургонов, тут возник надежный путь до самого Первого яруса, если, конечно, соблюдать строжайшую осторожность.

Хет подтянулся, про себя проклиная крошки камня, сыпавшиеся из-под его сапог. Достигнув гребня стены, он перевалился через него и спрыгнул на другую сторону, с шумом приземлившись на кучу битого стекла. Черная стена Третьего яруса громоздилась прямо над головой. Какой-то идиот швырнул, должно быть, оттуда бутылку. Следующие несколько минут Хет провел, вытаскивая осколки стекла из подошв своих сапог.

Сам коридор имел футов двадцать ширины и весь пропах дегтем и смазкой. Стена по эту сторону была построена вровень с основанием стены Третьего яруса. Хет прошел до угла, где коридор поворачивал и, вместо того чтобы идти параллельно стене, начинал долгий подъем на Третий ярус. Два рельса тускло поблескивали в слабом свете, но разглядеть одинокую фигуру криса, сидевшего на корточках у подножия стены, было просто невозможно. Это был самый лучший способ попасть на парофургон, ибо, если прыгать на него сверху, легко оказаться добычей стражи. Ожидая же в этом месте, где фургоны с прямой сворачивали на закругление, Хет должен был оказаться значительно ниже направления взглядов стражей, стоявших наверху фургона.

После долгого и настороженного ожидания Хет ощутил, как рельсы вдруг вздрогнули, и глухой, вибрирующий гул приближающегося парофургона заполнил все пространство коридора. К счастью, расчеты Хета оказались верны — фургон шел вверх. У Хета наверняка не хватило бы терпения ждать, пока фургон вернется из своего продолжительного путешествия сначала вниз, а потом снова вверх.

Отдаленное мерцание фонарей постепенно становилось ярче, а шум делался все более оглушительным по мере приближения махины. Фактически это были три парофургона, сцепленные вместе, но двигатель работал только на головной платформе. Огромное черное железное чудовище замедляло бег при приближении к повороту коридора и с пронзительным визгом тормозов начинало его преодолевать. Машина была так близко к Хету, что он ясно видел бегущие по рельсам колеса, а также крепления металлических листов обшивки, покрытых декоративными завитушками, предохранявшими платформу от пыли. Жар, исходивший от машины, окатил Хета с головы до ног, принеся с собой привкус раскаленного металла, странно похожий на вкус крови. Наверху платформы сидели стражники с духовыми ружьями, но они сидели в пятнадцати футах над головой Хета и следили за дорогой, которую еще предстояло проехать. «К тому же это лентяи», — подумал он. Теперь, когда рельсовый путь перестал быть новинкой, для поездок между ярусами его использовали лишь опытные воры, а они, как известно, редко попадаются.

Прошел мимо третий фургон, а за ним первая из высоких, похожих на ящики грузовых платформ. Хету надо было прицепиться к первой из них, так как те, что шли сзади, почти наверняка предназначались для Третьего и Второго ярусов. Хет подскочил и ухватился за поручень позади первой товарной платформы. Подтянувшись, он оказался в узком пространстве между двумя платформами. Оно было очень узким, вторая платформа была опасно близка, и Хету после нескольких неприятных минут наконец удалось встать на узенький выступ нижнего обвода платформы.

Стараясь не поднимать головы, Хет облегченно вздохнул. Теперь весь фокус заключался в том, чтобы удержаться и постараться не думать о том, что произойдет, если обе платформы стукнутся друг о дружку. И еще надеяться, что никто его не увидит до того, как фургон достигнет Первого яруса. Хет еще никогда не ездил на этой штуковине так далеко.

Рельсовый фургон стонал, как издыхающий демон скал, взбираясь по крутому пандусу на Первый ярус. Он прошел сквозь короткий туннель в стене яруса, и Хет обхватил голову руками, задыхаясь от выбросов жара и пара. К счастью, туннель был короток, и фургон скоро оказался на Первом ярусе, на обычной площадке, окруженной высокими стенами, которые, без сомнения, были возведены тут, чтобы защитить местное население от вида безобразных грузовых платформ, а не для того, чтобы не допустить сюда кого- либо. Лампы и противопризраковые фонарики свисали на равных расстояниях с живописных витых металлических столбов, но они не уничтожали благословенные разливы тени.

Хету повезло. Все грузовые платформы, за исключением той, что шла за ним, и его собственной, были отцеплены на Втором ярусе. Везение — штука хорошая, но Хет чувствовал себя скверно, ибо знал: чем больше удачи выпадет на его долю сейчас, тем вероятнее провал на каком-нибудь завершающем отрезке пути.

Рельсовый фургон постепенно замедлял ход, пока наконец не остановился совсем, шипя и громко стеная. Грузчики, ожидавшие на хорошо утрамбованной пыли двора, подошли к первому фургону, приветствуя поездную бригаду и совершенно игнорируя стражников, которые неуклюже слезали со своих насестов.