Тони застенчиво повернулась и посмотрела на Роберта. Смутные отрывки из разговора девушек в спальне пронеслись в ее уме. Она рассматривала его с их точки зрения и находила безупречным.

Он задумчиво смотрел на дерн, поджигая его кончиком папиросы. Тони видела его красивую голову, чистый разрез губ под коротко подстриженными усами. Слабая золотистая полоска волос блестела на его щеке там, где прошла бритва. Он был привлекателен, мужествен, он был таким, какой нравился девушкам, о ком они вздыхали и мечтали.

Тони очень хотела знать, помнит ли Роберт поцелуй – тогда ночью, в море. Она о нем совершенно забыла, пока минуту тому назад не посмотрела на его рот. Лучше, чтобы тебя целовал такой мужчина, чем эти плюгавые курносые мальчишки, которые перевешивались через забор школы и свистом вызывали своих девиц. У ней мелькнула в уме мысль, которую она высказала вслух.

– Почему вы проделали весь этот длинный путь? Чтобы повидать меня? – спросила она с любопытством.

Роберт был страшно поражен этим замечанием, так как не предполагал в ней умения размышлять. Он смотрел на нее, насупившись.

– Я приехал, очевидно, потому, что хотел вас видеть.

Тони доверчиво посмотрела на него:

– Это страшно мило с вашей стороны.

– Когда человек осуществляет свое собственное желание, это нельзя считать добродетелью с его стороны.

– Но исполнение желаний другого лица есть, несомненно, добродетель. Я была так несчастна в школе…

– Несчастна?

– Да, правда. Тетя Генриэтта написала мисс Чэн и сообщила ей всякие вещи обо мне. Девушки как-то об этом узнали, и теперь я – как выброшенная.

– Вы хотите сказать, что девушки бойкотируют вас?

Она кивнула головой.

– Это неважно. Это не может долго длиться. Не будем говорить об этом, лорд Роберт… то есть Роберт- дьявол. Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали, если только вы хотите. Я вам буду так благодарна. Дело вот в чем: не можете ли вы попросить Фэйна взять меня отсюда? Я могу поехать за границу в качестве гувернантки или даже взять такое место здесь, на родине. Я хорошо владею языками и думаю, что умею преподавать. Свою жизнь здесь я ненавижу. Вы попросите его?

– Я заставлю его взять вас отсюда, – сказал Роберт сквозь зубы. – Бедная девочка, вы пережили ужасно скверное время из-за этого.

Тони не поддалась чувству самосожаления.

– Я могла бы иметь еще худшее время, – быстро ответила она в уверенности, что он поймет и будет рад. Так и было. Он рассмеялся, показывая свои белые зубы под подстриженными усами.

– Знаете, Тони, вы маленький, удивительный поросенок.

Напряженность последних минут исчезла, и они уже вместе смеялись снова.

– Побежим вперегонки до того куста вереска, – предложила Тони, – и, если я выиграю, вы должны научить меня курить.

– Хитрая женщина, – сказал Роберт и поднялся кряхтя. – Я достаточно стар, чтобы быть вам отцом, милая барышня.

– А вы разве чувствуете себя отцом? – поддразнила она его.

Он покраснел.

– Не совсем, – сказал он тихо.

Тони побежала, Роберт за ней, и, еще до того как она добежала до вереска, он поймал ее. Она поскользнулась и чуть не упала. Он протянул руку, чтобы схватить ее, и на момент они остановились, она – прижавшись к нему, а он – склонившись к ней. Тони чувствовала его тяжелое дыхание, и ей казалось, что его сердце бьется в ее груди. Она почувствовала вдруг странную слабость, дыхание ее сперлось, и, несмотря на острую боль, она страстно желала, чтобы это сладостное ощущение продолжалось.

– Тони, – сказал Роберт сдавленным голосом и сжал ей руку до боли.

Она видела, как лицо его побагровело, а глаза жадно, но испуганно смотрели. Внизу, в заливе, громко выла сирена. Звуки прорезали замкнувшуюся вокруг них тишину. Тони высвободилась и молча смотрела на Роберта. У нее явилось глупое желание – закричать. Она отвернулась и механически нагнулась, чтобы сорвать вереск.

– Я думаю, нам нужно отправляться, – сказал Роберт, и голос его показался ей странно холодным и чуждым. Она сразу поднялась.

– Я пойду за пальто и шляпой. – Роберт кивнул головой и пошел через кустарник к дороге, скрывшись за скалой.

Она слышала, как он открыл дверцу мотора.

Что случилось? Не рассердился ли он, не догадался ли он об ее ощущениях, не презирает ли он ее за это? Она вся задрожала при воспоминании об этих мгновениях.

– Не понимаю, – жалобно прошептала она. Роберт вернулся, чтобы взять плед. Он выглядел таким, как всегда.

– Мы остановимся в Трэфоне, чтобы напиться чаю. Я думаю, вы не прочь, не правда ли?