Надо звонить Юльке и спрашивать, что ее красная «Хонда» делала вчера вечером на стоянке возле его офиса. Зачем она приезжала? Как оказалась на месте парковки машины Сиротина?

Волков повертел заявление Осипова – вот еще одна загадка! – отложил его в сторону, решительно взялся за телефон, потом так же решительно его отложил и позвонил «по внутреннему», доисторическому желтому тяжеленному аппарату с изображением Исторического музея в середине захватанного пальцами диска.

– Леш, зайди ко мне, – попросил он, когда в трубке весело сказали «алло!», – только прямо сейчас.

Рыбалко явился немедленно. На шее у него болтались наушники, на груди болтался МР-3 плейер, на ремне болтался мобильный телефон в специальной сумочке, на воротнике болтались завязки капюшона с металлическими наконечниками, а во рту жвачка.

– Звали, Павел Николаевич?

– Леш, ты вчера в бильярд играл?

От неожиданности Рыбалко даже жевать перестал.

– Да, а что? Мы втроем играли. Игорек, Виталька, ну и я тоже! А потом, когда Николай Иванович… того… мы перестали. Мы тогда на улицу пошли и потом уже не играли. А пятно на столе не мы прожгли! Мы, когда пришли и стали пирамиду ставить, оно уже было. Вот по чесноку говорю. То есть честно.

Начальник не обратил на пятно никакого внимания. Он вообще сегодня был какой-то странный.

– Курить выходили?

А может, его все-таки пятно интересует? Может, он думает, что они прямо там, в бильярдной, курили?! Стол-то вещь недешевая, особенно по нынешним временам, еще заставит штраф какой-нибудь платить! Ну его в баню!

– Ну, конечно, выходили! Мы в бильярдной никогда не курим. Вот по чесноку говорю. То есть честно. Мы даже когда бухаем, все равно курить выходим. – Тут Леша Рыбалко вдруг сообразил, что говорит что-то совсем не то, и уставился на начальника с ужасом.

Волков информацию о том, что они «бухают», пропустил мимо ушей.

Странный он сегодня какой-то. Опрокинутый как будто маленько. Чего это его так придавило?.. То, что Сиротин из окна упал, что ли? Так он уж старый был совсем, в прошлом году пятьдесят лет справляли! Пожил уж, и так все, можно сказать, удачно сложилось, в один момент карачун его хватил, не мучился человек, не болел, не страдал. Раз, и готово дело, ты уже в нирване! Всем бы так. А то вон у него, Леши, бабка который год лежит, и сама мучается, и мать с ней совсем замучилась!..

– Леш, вы сколько раз курить выходили?

Во как его разбирает, из-за стола все-таки, должно быть! Поди вспомни, сколько раз выходили!

– Ну, пару раз точно, – затянул Леша, глядя на потолок. – Игорек потом совсем ушел, так мы с Виталькой «американку» стали гонять, хотя на русском бильярде «американку»…

– Куда Осипов ушел? Когда?!

Леша пожал плечами.

– Да я не знаю. Он один раз с нами вышел и куда-то к лифтам двинул, но вернулся быстро, мы уж покурили и его ждали, Виталька все говорил, что это не игра, а смех один, то курить все прутся, то вообще уходят!.. Ну, Игорь пришел, мы опять стали играть. А потом Игорек ушел и больше не возвращался.

– И ты его после не видел?

Леша почесал ухо, вокруг которого висели давно не мытые волосы.

– Нет, ну, видел, конечно, на улице, когда Николай Иванович того… вывалился. Там все были, и Игорек тоже был. Точно был.

Волков быстро соображал.

– А во второй раз, когда он ушел и больше не приходил, вы тоже с ним выходили?

– Не-ет, – с некоторой досадой, как будто начальник спрашивает какие-то глупости, протянул Рыбалко, – он один пошел. Все, говорит, мужики, дальше без меня. И ушел. Виталька его крыл всякими словами. – Тут Леша засмеялся от удовольствия. – Витальку же хлебом не корми, дай в бильярд сыграть! А «американку» вдвоем на русском бильярде гонять – это…

– Смех один, – перебил Волков, – я уже понял. А ты сам только курить выходил? Больше никуда и ни за чем?..

Тут Леша вдруг покраснел пятнами, волнами, даже шея у него пошла в разными цветами. В чем дело?!..

– Леша?

– Нет, ну а что тут такого-то? Все смеются! Ну, выходил я, ну и что? Виталька говорит – что ты шепчешь, а я не шепчу!.. Могу я с девушкой поговорить так, как мне хочется! А он говорит – ты телячьи нежности разводишь и не расхлебаешь потом ни фига! А я ему отвечаю…

– Ты выходил с девушкой по телефону поговорить, так, что ли?

– Ну да! А все смеются! Говорят, чего ты ей шепчешь?! А я и не шепчу вовсе! А они смеются, собаки! И Дениска тоже!

– А он когда слышал, как ты по телефону разговариваешь?

Леша махнул рукой.

– Да это еще днем! Я возле лифта на подоконнике сидел, и он из «Детского мира» возвращался! И тоже спрашивает а ты все шепчешь?! А я ему – какое твое собачье дело?! Заведи себе девушку и разговаривай с ней, как хочешь!

– Почему ты решил, что он шел из «Детского мира»?

Тут Леша Рыбалко осекся, замолчал и посмотрел на Волкова с удивлением.

– А… откуда же он шел? Из «Детского мира» он и шел!

– Почему из «Детского мира»?! Может, он из гастронома шел или еще откуда-то?

– А! – Леша вдруг вспомнил. – Так у него пакет был! А на пакете такая рожа нарисована и написано «Детский мир». А рожа клоунская. У меня клоун раньше был. Мне бабушка его купила, и я его любил… А что такое?

– Ты слышал, как сигнализация завывала?

– Какая сигнализация, Павел Николаевич?

– У Сиротина на машине все время срабатывала сигнализация! Ты слышал?

Леша подумал немного:

– Да вроде нет. Не слышал. Так это, наверное, если возле окна сидеть, то слышно, а так-то нет!.. Вот я и не слышал. У нас комната окнами вообще во двор выходит, а не на улицу, вы же знаете!

– Да, – согласился Волков. – Я знаю.

Выпроводив Лешу Рыбалко, он некоторое время думал, ходил по кабинету, грыз ноготь, и все никак ничего не придумывалось. Потом он распахнул окно и выглянул наружу.

Снег летел ему в лицо, и тротуара было почти не видно, а уж что творится за углом дома, вообще не разобрать. Действительно, нужно или лезть на подоконник и сильно свешиваться с него, или бежать вниз.

Сиротин обожал свою иномарку, трясся над ней, как молодая мать над младенцем, конечно, он полез смотреть, что с ней такое! Только почему-то никто не слышал, что «сигнализация орала весь день», хотя повторяют друг за другом одно и то же!..

И окурки. И «американка» на русском бильярде. И пакет из «Детского мира». При чем тут «Детский мир»?! И Юлина «Хонда» на всегдашнем месте сиротинской машины!

Как все это связать и можно ли это сделать в принципе?!

В принципе, в принципе…

Все дело в принципе работы электродвигателя, говорил у них на лекциях профессор Сидорчуков. Если разобраться в принципе работы одного электродвигателя, значит, вы будете разбираться в любом!.. Над профессором Сидорчуковым все смеялись, потому что этот самый электродвигатель проходили еще в школе, и принцип его работы был всем понятен и очевиден, но профессору было лет девяносто, и он искренне ликовал, когда встречался с таким символом прогресса и достижением человеческого гения, как электродвигатель!..

Зачем Осипов написал заявление об уходе? Да еще так срочно? Почему Усков сказал, что покупал апельсины, когда на самом деле ходил в «Детский мир»? Или Рыбалко ошибается?