забуду сказать вам об этом завтра. Выборы, знаете, и все такое…
И тут у него в кармане зазвонил телефон. Извинившись, Тимофей вытащил трубку.
– Алло!
– Тимофей Ильич, мы нашли, – заявил Дудников ему прямо в ухо.
– Ну! – приказал Тимофей.
Катерина на него оглянулась. И застыла.
Приходченко посмотрел внимательно и дернул за руку Абдрашидзе. Слава Панин шагнул ближе, Миша Терентьев торопливо надел очки.
– Все сошлось, Тимофей Ильич. Всю историю затеял Вася Головин, сын нынешнего губернатора. Ему папашино смещение не светит. Ему надо папу у власти оставить. Покушение – тоже Васина идея.
– Пугали? – спросил Тимофей.
– А кто их знает. Похоже, решили, как повезет. Убьют – хорошо. Нет – так хоть испугают… Вася в области царь и бог. Ему менты никакие не страшны, даже если б искать стали… А «жучки», информация – это…
– Кто?! – рявкнул Тимофей.
– Скворцов. Из «Юниона». Его Вася давно знает. И платил хорошо.
– Ладно, все, – прервал Тимофей. – Не желаю слушать. Никаких репрессий. Пусть убирается к своему Васе.
Он выключил телефон, сел и потер лицо. К нему подошла Катерина.
В этот вечер они все напились.
Официальное сообщение.
«По уточненным данным, на выборах губернатора Калининградской области победил известный предприниматель Тимофей Кольцов. Отрыв от основного соперника, бывшего губернатора области Алексея Головина, составил двадцать три и семь десятых процента. Остальные кандидаты набрали в сумме чуть меньше восьми процентов голосов. Наблюдатели отмечают неожиданно высокую явку избирателей на участки. К двадцати часам вчерашнего дня проголосовало уже пятьдесят восемь процентов от общего числа избирателей. Наблюдательный совет не зафиксировал никаких нарушений…»
Под утро ему приснился кошмар.
Как будто его переехал грузовик и продолжает кататься по нему взад-вперед.
Засмеявшись от счастья, Тимофей открыл глаза.
Странное дело, кошмар никуда не исчез.
Он сидел у Тимофея на животе и катал по его груди игрушечный грузовик. И рычал.
– Ты откуда взялся? – грозно спросил Тимофей у кошмара.
– Оттуда, – он махнул грузовиком в сторону приоткрытой двери в спальню. При этом он задел Тимофея по уху. Тот охнул и скосил глаза на Катерину. Она вроде спала. Они ее пока не разбудили.
– А Маша где? – шепотом спросил Тимофей, поймав в ладони маленькие босые ножки. – У тебя ноги ледяные!
– Маша там, – он снова махнул, но на этот раз Тимофей грузовик перехватил.
– Мишка, зачем ты вылез из кровати и шляешься по дому босиком? – не открывая глаз, спросила Катерина.
– Затем, что сегодня Новый год, мамочка, – сообщил Мишка и слез с Тимофея. – А мы с Машкой дверь к елке никак открыть не можем. Пап, открой, а? А то Машка там одна открывает…
– О боже, боже, – пробормотал Тимофей, откидывая одеяло. – Вы бы хоть оделись.
– Разве они могут одеться? – спросила Катерина. – Они дверь открывают.
– Пропало наше новогоднее утро, – сообщил Тимофей, натягивая джинсы. – Пошли, Мишка! Пусть мама еще пять минут полежит.
Он мигом решил все их проблемы. Тапки были найдены, тяжелая дверь открыта, огоньки на высоченной, под потолок, елке зажглись, и его трехлетняя дочь и пятилетний сын с визгом бросились к ней.
Тимофей, позевывая, сел на диван. Это было самое лучшее в мире занятие – смотреть на Мишу и Машу.
Пришла Катерина, принесла ему рубашку и устроилась у него под боком. За громадным, от пола до потолка, окном сыпал снег. Под обрывом шумело море.
Вечером приедут родственники из Москвы.
И еще Приходченко с Дианой и Кирюхой. Абдрашидзе с Ниной и детьми. В доме будет не протолкнуться.
Но нельзя нарушать семейные традиции. Даже если их история насчитывает всего шесть лет…
– Пап, это мы с бабушкой для тебя сделали…
– Папа, посмотри, это заяц, а это ты…
– Мам, а это, видишь, Дед Мороз!
