– Вот работой, Фиона Ксаверьевна, я точно не рискую, – сказал Федор Петрович, и, видимо, что-то странное прозвучало в его голосе, потому что и хозяйка, и помощница, и Александра уставились на него.

– Федор? – спросила Александра немного дрожащим голосом. – Вы ли это?

– Да вроде я.

– Вы какой-то странный сегодня, – и она улыбнулась.

– Сегодня все немного странные, – загадочно произнес Федор Петрович и толкнул Вадима в плечо, – а ты давай садись! И так, чтобы я тебя видел.

– Федор Петрович, что вы себе позволяете?! Как вы обращаетесь с моим сыном?

– Фиона Ксаверьевна, – тихо сказала Вера, – осторожней. Вы же видите, что происходит. Очевидно, Федор Петрович вовсе не тот, кем мы привыкли его считать. Верно?

– Верно. Я страховой следователь, – с удовольствием объяснил Малютин. – Я занимался вашей коллекцией Фаберже. Разрешите мне сигарету, Фиона Ксаверьевна!

Та кивнула, как под гипнозом, и преображенный Федор Петрович прошел к ее столу и вытащил сигарету из пачки «Данхилла».

– Фаберже? – выговорили губы Фионы отдельно от нее самой. – Вы знаете про Фаберже?

Дунька поправила платочек от «Эрме» и посмотрела в окно.

– Я не стану говорить о Фаберже без адвоката, – тихо и твердо сказала Фиона. – Если вы хотите обсуждать, кому принадлежит коллекция, у вас ничего не выйдет!

– Мы не станем обсуждать, кому принадлежит коллекция, – вмешался Белоключевский, морщась. – Федор, давай говори уже, и хватит этого цирка. У меня нет времени.

Про время он сказал тем же непререкаемым тоном, которым лишь однажды говорил с Лизой, и по этому его тону сразу стало ясно, что шутки с ним плохи, что сбить его с толку не удастся, что он… император. Хоть и бывший.

– Хорошо, – согласился Федор Малютин. – Тогда сразу к делу. Как только вы, Фиона Ксаверьевна, узнали, что Фаберже подлинный, возникла проблема. Очевидно, вы испугались, что эксперты узнали: вы — владелица огромного состояния. Но то, что известно двум, может стать достоянием многих. Вы, наверное, побоялись, что вас обворуют, и подарили яйца сыну, который не подозревал об их цене. Все-таки они остались в семье. Но потом он стал куролесить, и вы впали в панику. Каким-то образом вам надо было заполучить коллекцию обратно. Причем так, чтобы ни ваш сын, ни его жена ничего о ее подлинности не узнали. Вы были уверены, что, узнай они, и вам Фаберже не видать никогда. Кто же по доброй воле расстанется с такими деньгами!

Фиона мрачно курила и стряхивала пепел в хрустальную пепельницу. Она словно не видела ее хорошенько, и пепел сыпался мимо, на полированную поверхность раритетного стола.

Попал в точку, понял Малютин.

– Вы были уверены, что про подлинность коллекции больше никто не знает и не узнает, пока вы ее не добудете, – продолжил он.

– Я знала, – подала голос ее помощница. – Фиона Ксаверьевна мне сказала. И что тут такого? Я что, не имею права знать, где находится коллекция, которая всегда принадлежала семье Клери?!

– Имеете, – успокоил ее Федор Петрович. – Конечно! Должен вам сказать, что о коллекции также знала и ваша дочь. Александрин, – он усмехнулся, а та вдруг пятнами покраснела, – откуда вам известно, что Фаберже подлинный? Подслушивали?

– Да как вы смеете!

– Кто дал вам право оскорблять близких мне людей в моем присутствии и на моей территории?! Если вы хотите сказать… – вяло возмутилась Фиона.

– Я хочу сказать, что Александра тоже знала про коллекцию, – повысил голос Федор Петрович, – и больше пока ничего. Так как вы узнали?

Александра посмотрела в пол и взялась за щеки.

– Я не подслушивала, – умоляюще сказала она, – я случайно услышала, как мама разговаривала с Фионой Ксаверьевной. Правда случайно! Ну… мне стало так интересно, господи, это же такая ценность и редкость, коллекция Фаберже! Я… просто хотела узнать о ней побольше!

В глазах у нее были искренность, и смятение чувств, и мольба, и еще что-то такое, чего нельзя определить словами и что должно было произвести впечатление на Федора Петровича, но почему-то не произвело.

– Боже мой, ты знала! – спросила ее мать с изумлением. – Ты подслушивала!..

– Конечно, подслушивала, – согласился Федор Петрович.

– Все это не имеет к вам никакого отношения, – грозно сказала Фиона. – Мой Фаберже не может и не должен вас интересовать.

– Это мой Фаберже! – крикнул Вадим. – Ты сама мне его отдала, ты! Почему теперь он твой?! Ты хочешь отнять его у меня?! Ты все и всегда у меня отнимаешь!

– Замолчи! – приказала Фиона. – Немедленно.

– Нет уж, я не стану молчать! Ты испортила мне жизнь, ты заставила меня жениться на этой, ты не давала мне денег!

– Я заставила тебя жениться?!

– А кто же?! Я женился, только чтобы досадить тебе!