Внезапно плот повернулся к ветру, главный парус начал бить о мачту с такой силой, что казалось, разорвется в клочья, весь плот сотрясался. Уиллис отложил секстан и бросился спасать паруса. Это было нелегким делом даже для сильного и здорового мужчины. Мачта и бомы гнулись под напором ветра, ударяющего с носа. В неравной борьбе Уиллис слышал треск лопающегося полотна. Удвоив усилия, он крепил канаты, совершенно забыв о своем состоянии. Внезапный толчок отбросил его, как мяч, к корме. Мореплаватель покатился по палубе и упал за борт. Когда он вынырнул из воды, то в последнее мгновение непроизвольно ухитрился зацепиться ногой за цепь, соединяющую рулевые лопасти. В отчаянном усилии он подтянулся на палубу. Лишь через полчаса Уиллису удалось справиться с парусами: такелаж был спасен. Немного передохнув после драматического падения в воду и тяжелой борьбы за паруса, он приготовил пятнадцатиметровый трос, прикрепил его к мачте и свободный конец опустил за корму.

Прошел еще один день. Теперь Уиллис знал, что здоровье возвращается к нему, и благодарил провидение за то, что нелегкая возня с парусами не повлекла за собой никаких отрицательных последствий. Силы восстанавливались, ветер оправдывал надежды, хоть погода была не наилучшая. «Беспредельный возраст» вел себя прекрасно, плывя со скоростью, доходящей до трех узлов. Все, не считая неудачного начала, складывалось благоприятно. Дорога в Австралию была открыта!

Не прошло и недели, как Уиллис записывает в журнале: «Постепенно время начинает терять свое значение. Мой курс, трижды на день измерение высоты солнца, если небо не затянуто тучами, и ветер — вот что становится содержанием моей жизни…»

В течение нескольких последующих дней держится отвратительная погода, которая вынуждает мореплавателя уменьшить парусность. Плот плывет медленно, зато прекратился снос на север. 7 июля «Беспредельный возраст» находится, как и пять дней назад, немного ниже 12-й параллели. За девять дней, проведенных в океане (из них двое суток без ветра), он прошел 400 миль. Это не слишком много, но и причины были очень серьезные.

Состояние здоровья мореплавателя не совсем удовлетворительное, хотя нет ничего угрожающего. Ведь грыжа еще перед рейсом требовала оперативного вмешательства, так что никакие временные меры не могли привести к радикальным изменениям. Поскольку Уиллис все еще испытывал боли, он повторно решился на единственную доступную ему терапию, подвешивая себя, как он пишет с юмором, «наподобие ломтя мяса». Этот способ снова принес ожидаемое облегчение, хоть был настолько изматывающий, что Уиллис пролежал потом много минут на палубе, прежде чем нашел в себе силы встать.

14 июля, через три дня, плывя несколько выше 14° южной широты, плот пересекает 180-й меридиан и оказывается в Восточном полушарии. Со времени отплытия из Кальяо в прошлом году «Беспредельный возраст» пересек 100 меридианов! От Австралии его отделяет уже только 30 меридианов — около 2000 миль. Итак, теперь, поддерживая любой ценой курс на юго-запад, Уиллис будет плыть прямо к Сиднею, лежащему менее чем в 3000 милях отсюда.

К сожалению, 19 июля ветер задул почти точно с юга, и «Беспредельный возраст» направился на северо-запад — прямо к Новым Гебридам! Уиллис был поставлен перед необходимостью сделать рискованный выбор: отказавшись от курса на Сидней, пытаться обойти Гебридские острова сверху или же идти вперед в надежде, что ветер снова подует с востока или, что еще лучше, с севера, позволив плоту плыть запланированным курсом.

Мореплаватель часами колдовал над картами в поисках нужного решения. Приходилось принимать во внимание еще и такую возможность: если он решит плыть на северо-запад, то, оставив с левого борта Новые Гебриды и выйдя в Коралловое море, он будет вынужден при существующем направлении ветра высадиться на Новой Гвинее. В таком случае ему вряд ли удастся добраться до Австралии, путь к которой окажется прегражден полосой Большого Барьерного рифа…

Наконец, 23 июля, после долгих раздумий и многочисленных бесплодных попыток, не имея другого выхода, преследуемый южными ветрами, Уиллис решился огибать Новые Гебриды с севера.

Тем временем южный ветер достиг силы шторма. Плот заливали потоки воды, а Уиллис корпел над картами. То была самая трудная ночь со времени отплытия из Апиа. Ветер ударял с такой яростью, что казалось, набегающие волны вот-вот разобьют «Беспредельный возраст». Уиллис поплыл на северо-запад, понимая, что рисковать и дальше было бы непростительной ошибкой.

Наверное, старому мореплавателю нелегко далось это решение. С прибытием в Сидней у него были связаны, кроме престижных соображений, многие личные планы. Однако он избрал более верный путь, не желая рисковать: плот мог разбиться о рифы возле Новых Гебридов. Будущее показало, что он поступил разумно.

Вот уже несколько дней мореплаватель не мог измерить координаты с помощью секстана. Основываясь лишь на вычислениях трассы, он постоянно был настороже, опасаясь оказаться слишком близко от первых, на восточной окраине Новых Гебридов, островов Аурора или Пентекост. Иногда за дождевыми тучами мореплавателю мерещились очертания суши.

Приближалась ночь. С наступлением сумерек опасения Уиллиса возросли. Ветер гудел в такелаже, не умолкая ревел океан. В таких условиях, разумеется, было невозможно ни заметить рифы, ни услышать грохот прибоя. Только бы выдержал такелаж — это было самое главное.

Всю ночь мореплаватель не смыкал глаз. Время тянулось мучительно медленно, а опасения наткнуться на рифы с каждым часом все возрастали.

Уиллис испытал немалое облегчение, когда наконец начало светать. Океан был пустынен! Куда ни кинешь взгляд, видны только белые гребни бегущих на север волн. Небо хмурилось, но, к счастью, перед самым полуднем выглянуло солнце, и Уиллис измерил его высоту. Через несколько минут он уже знал широту, что в тот момент было самым существенным. Согласно результатам вычислений «Беспредельный возраст» плыл на безопасном расстоянии севернее острова Аурора.

Наступила следующая ночь. Измученный мореплаватель позволил себе немного вздремнуть. Когда он открыл глаза, было совершенно темно. Он понял, что проспал долго. Бросился к компасу — плот шел нужным курсом. Океан был почти совсем спокоен и именно эта неожиданная тишина вызывала тревогу. Во мраке волны мягко и легко перекатывались через доски палубы. Инстинктом моряка Уиллис ощущал опасность. Поднявшись, он осмотрелся вокруг и… остолбенел.

«Сразу же за мной выросла высокая, черная гора; она была так близко, что, казалось, можно дотянуться до нее рукой. Не могу понять, миновали мы ее или вот-вот врежемся? Это зрелище парализовало меня, как будто я увидел страшное чудовище.

Плот казался беспомощным, совершенно обреченным перед мощью этой черной громадины. Внезапно меня осенило. То был остров, и плот прошел мимо него, пока я спал! Мой замечательный маленький плот обошел его сам! Уж не ангел ли хранитель стоял на вахте у руля? Я взглянул на небо, потом назад — на грозный массив, высившийся в океане.

По мере того как плот медленно продвигался вперед, массив постепенно становился все меньше. Теперь я знал, что опасность позади».

Как показывала карта, то был остров Мера-Лава, самый южный в архипелаге Бэнкс. Взятый Уиллисом курс был слишком отклонен на север, к этому добавился неожиданно сильный снос — и ситуация стала угрожающей. Когда рассвело, мореплаватель заметил следующий остров—почти прямо по курсу плота, на расстоянии около пяти миль. Погода была скверная, ветер утих, моросил дождь. С верхушки мачты сквозь серую пелену дождя Уиллис увидел вырастающие из-за горизонта очертания суши.

Весь день «Беспредельный возраст» дрейфовал при полном безветрии, время от времени заливаемый мимолетными потоками дождя. После полудня плот оказался, по расчетам Уиллиса, вблизи острова Мериг. Расстояние не превышало мили, и, созерцая кокосовые пальмы на нем, мореплаватель испытывал сильное искушение добыть свежих плодов кокосов, которых ему так хотелось с той минуты, как он отплыл из Апиа, и которые могли придать ему сил. Но дорогу к ним преграждал высокий прибой, а отправляться туда в трехметровом каноэ было слишком рискованно. Чуть позже дрейфующий плот прошел недалеко от небольшого, поросшего буйной растительностью островка. В бинокль Уиллис мог видеть отдельные кокосовые орехи, которые будто сами просились пополнить его запасы, ведь у него не осталось уже даже картофеля…

Уиллис спустил на воду каноэ и прикрепил его вынос. Взял два весла, топорик и мачетэ, а также мешки для кокосов. Конечно же, оставлять плот было опасно. Но свежие плоды так необходимы, ведь до Австралии еще предстоит долгий путь. Уиллис оплыл вокруг всего острова, но не нашел безопасного прохода среди