— Не ори так, ребёнка разбудишь.
— Не ору я, а шёпотом ругаюсь!
— Нет, орёшь!.. И не пойдёшь ты никуда!
— Сонечка, перед ребятами неловко… там всё-таки все наши…
— Дурак ты, вот что! (плачет) Мало тебе было…
— Да брось ты… делов-то!
— Ага, это тебе «делов-то», а я опять — сиди и реви… дурак!
— Ну, дурак… ты же за меня замуж вышла… знала…
— Я думала… я… (решительно) Я с тобой пойду. И Ванечку возьму.
— Ты что?!
— Не ори, Ваньку разбудишь.
— Ты с ума сошла!
— Вот-вот… понял теперь? А я пойду!
— Сонечка, подожди… это не разговор… тут даже и обсуждать нечего!
— Пойду. Ваньку закутаю… рюкзак возьмём… он у меня за спиной… ему и тепло будет…
— С ума сошла… Соня… Сонечка… Я же быстро…
— Слушай, мне по фигу вся ваша политика!
— Не кричи… ну вот… разбудила…
— Я с вами иду… и не ори на меня… Ванечка проснулся… (плачет) Ванечка… зайка мой маленький… зайка…
…
— А всё, пипец, бабушка, не ходят автобусы на Кольцово!
— Постыдился бы, при старой женщине материться!
— Не, бабуля, не ходят и всё!
— А ты что остановился?
— А я смотрю — старая женщина стоит… эй-эй, люди, не лезьте, говорю вам, — не ходят автобусы!
— Шеф, ты чего?
— Совесть имей, шеф, холодно же!
— А что мне твоя совесть… эй! Куда?!
— Мужик, отвези, мы скинемся… Сколько?
— Эх, баба меня точно выгонит… ладно! (в микрофон) Граждане пассажиры! Если что — я вас не знаю, и вы меня не видели, понятно?
— Сколько, хозяин?
— Иди ты на хрен, пацан! Сегодня — бесплатно… Ну… трахнет меня сегодня баба в мозг и по самые помидоры!..
— Музыку потише сделайте, пожалуйста!
— Ты что, бабуля! Нормальный ход! Это же «Наутилус»!
…
«… я не видел картины дурней, чем шар цвета хаки… Раз-раз, левой!!!»
…
«Ну, вот… момент истины… — подумал Андрей. — Оленька, малыш… хорошо, что тебя здесь нет… Так и не выходил бы отсюда… Господи, что это со мной? Надо, надо идти… не просидишь тут всю жизнь… под водочку… а интересно всё складывается, а? Митинги какие-то… поддержка. В центре внимания. Только нам-то что? Ну, не выдержат нервы… бабахнут… на штурм пойдут…»
Неуютно. Андрей постоянно ощущал у себя за спиной окна.
Когда-то в этом помещении был актовый зал. Его разделили на две студии, две режиссёрки и комнату эфирного оператора. Окна заложили звуконепроницаемыми плитами и налепили листы фанеры.
Со стороны улицы окна были хорошо видны. Тёмные и слепые. В них никогда не горел свет. А за окнами были студии…
Андрею вдруг представилось, как некие военные обсуждают план действий: так, мол, и так — судя по изображению на телеэкранах, Андрей Нулин сидит вот здесь… крестиком обозначен…
А Москвич — тут. Вот он, в прицеле… сквозь окно…
«Влепят прямо в спину… — думал Андрей. — Из крупнокалиберного. Дальше пуля пролетит в Басова, а потом…»
— Андрей, твои соображения? — спросил Басов.
Андрей разлепил губы:
— Девчонок если оставим — я - «за»!
— Оставим.
— Нет, мы с ребятами, до конца!
— До какого конца… до анатомического, именуемого «пенис»?
— Кирилл! Перестань!
— Девушки, хватит… не будем ссориться.
Упрекают меня часто: «Какого же чёрта не расскажешь ты о знаменитом Ипатьевском доме? Чай, на весь мир прогремели вы, екатеринбуржцы, тем, что убили последнего царя. А ты, хмырь-автор, ни гу- гу!»
Только, граждане, легенд, связанных с Ипатьевским домом — нет.
Вот нет, и всё тут. «Как сваркой срезало», — говаривал один мой старый знакомый. Помнится, как Василий Иванович Воронцов, старший научный сотрудник ВНИИ Энергоцветмет рассказывал, как в семидесятых, летом, будучи студентом, подхватил халтуру на ремонт квартиры… аккурат в Ипатьевском доме.
Ну, и говорит хозяйка квартиры, разомлев от обилия молодых горячих студентиков, мол, пошли, покажу вам подвал, где царя убили со всей семьёй! Спустились, поглядели. Подвалы тогда были дополнительно на какие-то клетушки-сараюшки разделены перегородками. В одной дровишки хранятся, в других велосипеды заперты, в третьей мрачный мужик в мини-слесарке железяку напильником обрабатывает, только скрежет стоит.
Потоптались в той самой комнате, тупо на пол с выбоинами, забитыми слежавшимся мусором посмотрели… в мутное окошко под потолком глянули… и с чистой душой обратно пошли. Вот вам и все привидения и прочие «призраки Русской Смуты».
