службы»…

… суки… суки… суки… сукисукисуки…

Спокойно!!! Спокойно, поняла?

… хорошо, что у меня дочка…

Сашка рядом… притих, сопляк… сколько ему? Восемнадцать или девятнадцать? Данилу моего напоминает, молоденького ещё… непьющего… урода, говнюка моего любимого… а что ему? Болтается сейчас на съёмках в тайге, сукин ты сын мой любимый паразит мой сладкий люблю тебя у Лерки глазки твои такие же ясные когда ты в настроении всё равно люблю гад ты гад и дурак бестолковый наказание моё и мука моя мамаправдуговориламнедуреаяневериланихрена…

… Спокойно! Спокойно, дура!

Светка тряхнула лохматой головой… Спокойно… Вот, вроде, отпускает…

Она посмотрела на Сашку. Дел у него в эфире не так много — с компьютера титры выдавать по режиссёрскому свистку, программные заставочки, рекламный блок. Правда, на всякий случай, всё это есть на кассетах, но… не Москва, не ОРТ… мало ли что?.. сколько раз рублём наказывали… подстраховываемся… технология не отработана, мать её…

— Что Сашка, ссышь? — тихо спросила она.

Сашка молчал. Плохо дело…

— Набей-ка титры, Сашка, — вкрадчиво попросила она. — Ну, там «Адрон Басов, депутат долбанной Думы» и прочее…

Сашка молчал и бессмысленно водил стрелочкой мышки по экрану.

— О-о, блин, — пробормотала Светка, — как всё запущено…

Она протянула руку, нажала на кнопку на подставке микрофона, нагнулась к нему и сказала:

— Андрей! Слушай сюда. Хрена ли мы Сашку не отпустили вместе с Пахомом и этой… гостьей… доктором Пилюлькиной?

— Будь моя воля, я бы всех отпустил, — вызывающе сказал Адрон.

— Слушайте, бабоньки, заберите-ка вы его к себе, ладно?

— Ой, у нас тут прямо посиделки — пропела Оксана-вторая. — Давай к нам, Сашка, я тебе всё прощу!

— Слышь, Лёня, Светка дело говорит.

— Хорошо, — сказал Москвич Лёня. — Пусть идёт… Филон! Проконтролируй.

— Чуть что, сразу Филон… эй-эй… куда?

Светка уже поднимала подмышки чумного Сашку. Вован топтался рядом, не зная, что делать, и растерянно глядя по сторонам.

— Вован, нах! — не выдержал Малый, — помоги ты ей, дятел! Куда он денется?

Москвич в упор посмотрел на Малого, но тот сделал вид, что не замечает пристального взгляда. Вован с облегчением кинулся помочь. Сашка бессмысленно смотрел перед собой. Андрею показалось, что из уголка рта у него тянулась тонкая ниточка слюны. «Надеюсь, парень не обоссался, — неожиданно цинично подумал он, — нам здесь и вовсе не продохнуть будет…»

Однако всё прошло мирно и гладко. Сашку усадили в самом уголке, Оксанка-вторая обняла его за плечи и что-то зашептала в ухо. Андрею показалось, что парень этого даже не замечает, но он вдруг обнял Оксанку и положил ей голову на грудь.

Вован и Светка пошли обратно в режиссёрскую. Адрон поймал отчаянный взгляд Гошки, оставшегося без присмотра, и едва заметно покачал головой. Яна видела этот мгновенный немой диалог — и у неё оборвалось сердце, когда ей показалось, что Гошка встаёт…

— Ну, девки, я сегодня с кавалером…. - пробормотала Оксана, обнимая безвольного щуплого Сашку.

— Во всяком случае, ночь ты проведёшь с молоденьким и симпатичным, — сказал Кирилл. — Кстати, я тоже себя что-то совсем плохо чувствую… Светик! Иди ко мне, я себя буду хорошо вести!

— Кому плохо, так это мне, — заявила Яна. — У меня зов природы.

— Да уж… — сказал Махно, — давно пора… носики припудрить.

— Поддерживаю, — это уже Роальд Вячеславович.

— Чего? — тупо спросил от дверей Филон.

— Люди хотят удовлетворить свои большие и малые физиологические нужды, — деревянным голосом сказал Андрей.

Его не отпускало острое чувство опасности. Опасность была во всём — в квёлом Сашке, во взглядах, которые иногда Филон бросал на студию, поводя автоматом, в крепкой фигуре Вована, неутомимо надзиравшего за всеми сквозь стекло… в том, как Москвич потрагивал висящую на груди гранату… в напряжённости Басова, сидевшего вместе со всеми… в сухом внимательном взгляде Яны.

— Мы хотим писать и какать — серьёзно пояснила Вика.

— Причём одновременно! — нервно хихикнула Оксанка.

— Это, как в анекдоте, — вдруг вставил Басов. — Пошла Машенька в лесу под кустик — пописать. А там — Серый волк… Заодно и покакала.

Все ухмылялись, даже насупленный Москвич.

Проблему решили просто. Филон стоял в коридоре и следил за обстановкой, а стайки дамочек, по трое, конвоировались до обоих сортиров и обратно смущённым Мустафой. Благо, идти было всего метров двадцать.

Мустафе приказывали никуда не уходить, — а то, мол, без охраны страшно, — и запирались. Время от времени кто-нибудь невинно спрашивал сквозь дверь: «Ты как? Не подглядываешь?»

Мустафа глупо улыбался и переминался с ноги на ногу.

— Ну, вот, — горько говорил в это время Кирилл, ёрзая на диванчике — так оно всегда. Пока девки там намоются, натреплются, да напомадятся, мы все наложим полные подштанники.

— Это ещё херня, — сказала ему Оксана-вторая, — сейчас я пойду, а ты будешь желторотика обнимать… если что, убаюкаешь. Пока меня не будет.

Кирилл шумно вздохнул и сказал только, что с мальчиками дело не имеет, как ярый враг всяческой голубизны. Сашка ни на что не реагировал. Он, казалось, просто спал. Поэтому Оксана-вторая, когда пришла её очередь оправиться, просто уложила его в углу на охапку зайцев и медведей, дала ему в руки большого плющевого щенка и прикрыла куском синей ткани для хромокея. Сашка ни на что не реагировал, но дышал ровно, порозовел и выглядел уже вполне прилично. Москвич наотрез отказался даже думать о том, чтобы как-то вытащить его на волю.

— Двоих выпустили и хватит. Если что — я его первого в расход пущу, — неожиданно заявил он, — чтобы, б…дь, не думали что я тут с вами дуркую. Умрёт во сне, счастливым.

— Никто. Никого. Убивать. Не будет. — примирительно сказал Адрон… и улыбнулся.