Заржав, лошади вскинули головы, но не сбежали. Они, очевидно, давно привыкли к грубым звукам, вроде звона металла и криков боли.

Двигаясь чисто автоматически, Слант выдернул из пушки пустую обойму и, отбросив ее в сторону, зарядил следующую. Со снарком в руке он осторожно приблизился к поверженному бандиту и, придавив ногой к земле его руки, внимательно осмотрел, время от времени бросая угрожающие взгляды в сторону второго.

Для раненого не оставалось уже никакой надежды. Пройдя сквозь горло, пуля застряла в позвоночнике. Он был еще в сознании, но с каждой минутой терял все больше крови, и без немедленной госпитализации — но о какой больнице могла идти речь на этой отсталой планете! — у него не было ни единого шанса выжить. Его широко открытые глаза застыли, уставившись в одну точку, при каждом вздохе изо рта выливалась тонкая струйка крови.

Слант отошел прочь. Бородачу нельзя было помочь ничем, разве что прикончить его поскорее, а киборгу еще предстояло позаботиться об остальных.

Он повернулся к лошадям. Человек, застывший в седле, продолжал во все глаза глядеть на него, держась за плечо, и Слант приказал:

— Не двигайся. Стой, где стоишь, и я тебя не трону.

Человек кивнул, и Слант, по-прежнему не спуская с него глаз, обошел лошадей и направился к месту, где упал второй.

К нему судьба оказалась более благосклонной — пуля попала в сердце.

Слант вырвал вожжи из его рук, потом огляделся. Никаких признаков подкрепления, битва окончена. Держа снарк в руке, он обернулся к оставшемуся в живых и позволил взять верх своему основному "я".

Внимательно изучив своего пленника, Слант не обнаружил в нем ничего необычного. На разбойнике были кожаные бриджи и рубаха без рукавов из грубой ткани. Он был невысок, среднего телосложения, с грязными спутанными волосами и давно не чесаной бородой.

Единственное, что отличало его от какого-нибудь крестьянина, — струйка крови, сочившаяся из-под пальцев и окрашивающая красным ткань.

— С тобой все в порядке? — спросил Слант.

Гримаса боли на отупевшем лице бандита сменилась безграничным изумлением.

— Что? — переспросил он.

— С тобой все в порядке? Рана тяжелая?

Бандит посмотрел на кровь.

— Не знаю, — сказал он и осторожно отнял руку от плеча. Кровотечение прекратилось. — Выглядит не так уж страшно. Думаю, артерия не задета.

— У тебя есть чем перевязать?

— Нет.

— Тогда придется изобразить что-нибудь.

Слант порылся в седельной сумке ближайшей лошади и, обнаружив подходящий кусок тряпицы, оторвал от него с помощью ножа широкую полосу и протянул бандиту.

Тот пробормотал:

— Все это очень хорошо, но я не могу перевязать себя сам.

Оказалось, что он и спешиться без посторонней помощи не в состоянии, поэтому Сланту пришлось помочь ему, а потом и закрепить на нужном месте грубую повязку.

Когда они совместными усилиями сделали все, что могли, бандит тяжело опустился на кучу сухих листьев и, глядя на Сланта снизу вверх, сказал:

— Спасибо.

— Не за что.

— Я думал, ты меня убьешь.

— Если бы ты попытался напасть на меня, мне бы, вероятнее всего, пришлось это сделать.

Бандиту показалось, что фраза составлена как-то странно, но он решил оставить все как есть.

— А что ты собираешься делать со мной?

Слант тоже сел и, подумав, ответил:

— Еще не решил.

— Ты меня не прикончишь?

— Нет, конечно, нет. Терпеть не могу убивать. Я делаю это лишь в крайнем случае.

— Так ты меня отпустишь?

— Думаю, да. Я не собираюсь держать тебя пленником вечно. — Киборг посмотрел на трех лошадей, мирно жующих траву на обочине, и добавил: — Но я заберу твоих лошадей и все твои деньги.

— А что ты будешь делать с тремя лошадьми? Ты можешь взять себе две других, но зачем тебе моя?

— Мне предстоит долгий путь, и у меня нет денег. Возможно, придется по пути продать одну или обоих лошадей.

— А что будет со мной?

— Понятия не имею.

— Что я буду за грабитель без лошади?

Слант поглядел на него с интересом.

— А ты собираешься им оставаться?

— Что мне еще делать? Это мое единственное занятие.

— А если ты встретишь кого-нибудь с пистолетом?

— С чем?

— С пистолетом, оружием из Тяжелых Времен. Вряд ли я единственный на планете, у кого он есть.

— Никогда раньше не видел таких.

— Это не означает, что их нет. Если бы тебе пришлось повстречаться с ними, ты не сидел бы со мной сейчас. Эти ведь мертвы, — и Слант указал на два трупа поодаль.

— Приходится идти на риск. Я всегда знал, что грабеж — дело опасное.

— Тогда к чему тебе это? Почему бы не жить своим трудом?

— Каким трудом? Я ничего не умею, кроме грабежа.

— Ты мог бы научиться. Найти где-нибудь место ученика или подмастерья.

— Наверное, ты прав.

— Кроме того, как разбойничать в одиночку? От твоих компаньонов не больно-то много теперь проку.

— И то правда. Я никогда не видел столь скорого на руку, как ты. Ты ведь мог бы, наверное, убить нас и без этого... пасте... песта... как там его называют.

— Пушка. Да, я, наверное, мог бы убить вас и без нее.

— Если ты заберешь мою лошадь, то оставишь меня прямо здесь?

— Об этом я не подумал. Если хочешь, поедем вместе до ближайшего поселка.

— Это будет Аурбауру. Если я появлюсь там, они, вероятно, вздернут меня. Я ограбил немало торговцев из Аурбауру.

— Они могут тебя узнать?

— Не знаю.

— А есть поблизости место, где ты никого не грабил?

— Боюсь, по эту сторону Праунса нет.

— Тогда тебе придется рискнуть отправиться в Аурбауру — или оставайся здесь.

Бандит задумался.

— Может, меня все же не узнают. Обычно ведь говорили они, — он кивнул на мертвых товарищей. — А если я останусь здесь, то, скорее всего, помру с голоду.

— Значит, едем в Аурбауру?

— Да.

— Это далеко?