туфель.

— Поступило необычное заявление — пригласить первой инфанту фею Прозорливую с далекого Барка, пусть представит все, что у нее есть.

— Заявление! — ворчит Макко. — Она оскорбляет тебя.

— Она не договорила последнюю часть моего титула!

— Если инфанта скрывает такой огромный талант, как мы слышали, — продолжает женщина под вуалью, — почему бы ей не осчастливить своим присутствием отдаленные острова? Для того, чтобы мы могли равномерно увеличивать наши возможности по всей территории Тьмы Богодьявола?

— Я инфанта, — выкрикнула Под, — и выйду замуж только за мудрейшего. На меньшее я не согласна. Мы вместе с ним будем говорить со звездами. Для этого я здесь.

— Твои менялы уже провозгласили, что ты выйдешь замуж только за мудрейшего, но слышал ли об этом кто-нибудь из мудрейших?

— Да, в самом деле, — отозвался высокий, стройный и красивый юноша. Он пробирался сквозь толпу, закутанный в плащ, скрепленный на шее золотой застежкой. Из его широкополой шляпы сзади торчали птичьи перья, точно крылья ветряной мельницы.

— Это вы, сэр? — Голос женщины под вуалью дрогнул, в нем повышалось недоверие.

Тут высокий человек приподнял шляпу и поклонился. На пару мгновений, пока шляпа не касалась головы, на месте юноши оказался маленький плотный старикашка с озорной улыбкой. Но как только он водрузил шляпу на затылок, он стал прежним юношей.

— Ого! — прошептал Макко на ухо Под. — Это сам мастер иллюзий! Если ты ему понравишься, он хорошо заплатит мне за работу.

Человек не отрываясь уставился в глаза Под, своим взглядом проникая в любые иллюзии, которые она только могла создать в своем воображении.

Всматривайся, Под, всматривайся!

(Перемещайся! Перемещайся!)

На лице мастера читается короткое замешательство. Потом удивление и очень скоро — очарованность.

Мир сотрясается и замедляется. Но самые сильные толчки не прекращаются. Червь оставил Умдалу далеко позади; Умдала с геометрически правильными рядами деревянных срубов, Умдала с эстуариевыми[4] топями. Червь струится вперед, к северу, рассекая волны, которые здесь из-за мощных порывов ветра, гуляющего на океанских просторах, и вращения мира вздымаются невероятно высоко, поскольку в этом месте устье расширяется, сливаясь с дикими и зловещими солеными водами, куда еще никто не осмеливался заплывать.

Ты, маленькая бедная девочка, уже насквозь промокшая от брызг, скорчилась в утробе Червя, борясь с тошнотой.

И ты помнишь, как долго ты сюда добиралась. Как долго, от самого Гинимоя. И как за это время развернулся гобелен.

Волны пробудили другое воспоминание — воспоминание о диком шторме в водном мире островов много «лун» назад.

Откуда это воспоминание?

— Червь?

— Что?

— Я могу находиться здесь и еще в другом месте одновременно! Я могу быть сразу во многих местах! Ты пытался убить меня в храме времени. Нет, не так! Ты убил меня. А то, что происходит теперь, — это то, что случилось бы, если бы ты меня не убил. Это то, что было-бы-возможно. Но это происходит так, как происходило бы на самом деле.

О, какие это огромные возможности! Они могли бы действительно реализоваться. Ты уверена в этом. Но что тогда стало бы с остальными твоими сущностями? Они были бы потеряны? И ты была бы потеряна?

— Ты хорошо себя чувствуешь. Йалин?

— Конечно нет! Я чувствую, будто разблевываю все свои кишки по твоим.

— Никудышный из тебя моряк, однако!

— Но это не плавание! Это твоя безумная выходка. Долго еще?

— Как только доплыву до того места, где я бывал раньше. Скоро, скоро.

Голова Червя покачивается на гребнях волн. Брызги летят в открытую пасть.

Внезапно движение прекращается. Червь расслабляется.

— Мы прибыли?

— Йалин! Здесь начало! Начало сожжения умов! О, свет, какой невыносимый свет! Умирание! Здесь образуются линзы Ка. Какая сила — вымести все звезды! А я не могу защитить, не могу укрыть!..

— Червь! Крик.

Бежать! Проложить путь назад. Перемещайся, перемещайся!