сигареты были картонные. – Сволочной обман! Ладно, обойдемся своим запасом.

С собой он захватил маленькую фляжку бренди. Выдернул пробку и протянул фляжку Вив. Она помотала головой:

– Мистер Имри сказал, мне нужен портер.

– Потом достану тебе портер, если захочешь. А сейчас глотни.

Готовясь к анестезии, Вив не ела целый день; она сделала глоток, почувствовав, как горячее пламя по горлу пропутешествовало в пустой желудок. Реджи тоже выпил и закурил. На сигарету Вив не отважилась; но хоть не тошнило от дыма. «Кажется, мне лучше, – впервые за все время подумала она. – Все будет нормально». Мысль растекалась, как бренди. Вив закрыла глаза. Осталась лишь боль, но по сравнению со всем прочим это уже пустяки.

Реджи докурил и встал; Вив слышала, как он сходил в туалет, побродил по спальне и оттянул штору, чтобы выглянуть в окно. На улице было тихо. Тишина во всем доме. Видимо, все подобные квартиры были пусты.

Когда Реджи вернулся, ее уже совсем сморило. Он присел на корточки и коснулся ее щеки.

– Тебе тепло, Вив? Чего-то ты ужасно холодная.

– Разве? Мне хорошо.

– Может, ляжешь? Хочешь, отведу в постель?

Она покачала головой, не в силах говорить. Открыла глаза, но веки, будто налитые свинцом, тотчас вновь смежились. Реджи потрогал ее лоб, плотнее запахнул воротник пальто. Сбросил ботинки и сел на пол, пристроив голову к ней на колени.

– Дай знать, если что понадобится, – сказал он.

Так они сидели больше часа. Будто старая супружеская пара. У них еще не было встречи столь долгой, но невинной.

Потом, где-то в половине одиннадцатого, Вив вдруг дернулась, отчего подскочил и Реджи.

– Что такое? – спросил он, глядя на нее.

– Что? – ошалело переспросила она.

– Болит?

– А?

Реджи поднялся.

– Ты белая как полотно. Тебя тошнит?

Ей и впрямь было нехорошо.

– Не знаю. Кажется, опять надо в туалет, – Она попыталась встать.

– Дай помогу.

Он повел ее в ванную. Вив шла еле-еле. Голова ее болталась, словно единственной ниточкой притороченная к огрузневшему, обмякшему телу. Однако боль в животе, с каждым шагом становившаяся все острее, привела ее в чувство. Она села на унитаз и от опоясывающей рези согнулась пополам. Болело странно: как при месячных и одновременно как при кишечных коликах. «Может, это понос?» – думала Вив. Она напрягла пресс, будто стараясь пописать, и тогда из промежности что-то выскользнуло, с плеском шлепнувшись в воду. Вив посмотрела в унитаз. Там лежала бесформенная марлевая затычка, насквозь пропитавшаяся кровью, которая продолжала течь густой и темной витой струей, похожей на просмоленную веревку.

Вив кликнула Реджи. Он тотчас вошел, испуганный ее голосом.

– Боже мой! – охнул Реджи, увидев месиво в унитазе. Он откачнулся, сам побледнев как смерть. – Так и раньше было?

– Нет. – Туалетной бумагой Вив пыталась остановить вытекавшую струю, руки у нее были все в крови. Ее затрясло. Сердце бешено колотилось. – Не останавливается.

– Попробуй эту штуку. – Реджи имел в виду прокладку.

– Она все идет и идет, я не могу ее остановить. Ой, Реджи, никак не останавливается!

Казалось, струя набирает силу вместе с росшим страхом. Вначале в крови были вязкие сгустки, но вскоре она стала совсем обычной и удивительно красной. Струя падала на туалетную бумагу в унитазе со звуком воды, льющейся в раковину. Кровь была повсюду – на сиденье, ногах и руках Вив.

– Ведь так не должно быть, а? – придушенно спросил Реджи.

– Я не знаю.

– А что мистер Имри сказал? Говорил, что будет вот так?

– Он сказал, возможно небольшое кровотечение.

– Небольшое? Что значит – небольшое? Вот это – небольшое? Какое уж тут небольшое, тут литры.

– Да?

– А что, нет?

– Не знаю.

– Как не знаешь? Обычно у тебя так же бывает?

– Не так. Она все заливает!

Реджи зажал рукой рот.

– Наверное, как-то можно ее остановить. Прими аспирин.

– Аспирин тут не поможет.

– Лучше, чем ничего.

Другого просто не было. Реджи порылся в карманах ее пальто и достал скляницу. Сама Вив ни до чего не могла дотронуться – руки были в крови. Она сжевала еще три таблетки, Реджи дал ей глотнуть из фляжки и допил, что оставалось. Он дернул цепочку слива; в унитаз хлынула вода, успокаиваясь в горловине хитроумным коктейлем: сверху прозрачная, лишь чуть розоватая, а снизу темно-красная, будто сироп. Однако ее тотчас взбаламутил новый поток крови, забрызгавший унитаз.

– Может, все-таки стоит приложить эту штуку... – Реджи кивнул на прокладку.

Вив покачала головой – страх не давал говорить. Она хватала все новые и новые листки туалетной бумаги, пытаясь заткнуть себя. Бумага держалась минуту-другую, и Вив чуть успокаивалась, но затем листки вываливались, как тот марлевый тампон. Реджи сделал еще попытку: набрал побольше бумаги и ладонью накрыл руку Вив, стараясь удержать листки на месте. Но они тоже выпали, а кровь полилась еще сильнее.

Наконец, уже вне себя от паники, они решили, что надо позвонить мистеру Имри и спросить совета. Реджи бросился в гостиную; Вив услышала, как звякнул жемчужно-белый телефон, а потом крик, даже вопль, разочарования и отчаяния. Реджи вернулся, пошатываясь и волоча ноги. Телефон не работал. Шнур заканчивался через два-три фута. Это был образец, как бутылки с подкрашенной водой и картонные сигареты.

– Нужно найти телефон-автомат, – сказал Реджи. – Ты где-нибудь видела будку, когда подъезжали?

Остаться одной было очень страшно.

– Не уходи!

– Все еще льется? – Он глянул ей между ног и выругался. Потом взял ее за плечо. – Слушай, я сбегаю вниз к старухе. Она знает, где телефон.

– Что ты ей скажешь?

– Просто скажу, нужен телефон.

– Скажи... – Вив цеплялась за него, – скажи, у меня выкидыш.

Реджи замялся.

– Думаешь? Тогда она захочет подняться. Вызовет врача.

– Может, стоит вызвать врача, а? Мистер Имри сказал...

– Врача? Знаешь, Вив, на это я не рассчитывал. – Он убрал руку с ее плеча и вцепился в свои волосы. По его лицу она поняла, что он думает о деньгах и об огласке. Вив заплакала. – Не реви! – Казалось, он сам сейчас расплачется. – Ведь врач обо всем догадается. Глянет и все поймет.

– Наплевать.

– Он вызовет полицию, Вив. Потребует наши фамилии. Начнет все про нас выпытывать.