— Я не понимаю. Что плохого в желании побыть немного рядом с тобой?

— Тебе обязательно, чтобы я произнесла это вслух? Я женщина с непримечательной внешностью и непростой жизнью. Ты красивый. Здоровый. Сильный…

Повторяя про себя, что он дурак в десятой степени, он остановился напротив нее, положив руку на ее шею. Он собирался снова поцеловать ее, хотя и понимал, что не должен. И что это не будет похоже на тот быстрый поцелуй около ее дома.

Когда он наклонил голову, странная дрожь в его теле лишь усилилась, но это не остановило его. Черта с два он позволит своему телу управлять им сегодня. Успокаивая гул внутри, он сконцентрировал все чувства на силе воли. Подчинив ее, он испытал некоторое облегчение.

Он намеревался побывать внутри нее, пусть это и будет лишь его язык у нее во рту.

Мэри смотрела в электрические голубые глаза Хела. Она могла поклясться, что они искрятся в темноте, как будто этот яркий голубой цвет вытекает из них. Она почувствовала то же самое там, на парковке.

Волоски на ее шее поднялись.

— Не волнуйся по поводу сияния, — сказал он мягко, словно прочитал ее мысли. — Это неважно.

— Но я не понимаю, — прошептала она.

— И не пытайся.

Он подвинулся еще ближе, наклонился. Его губы были мягкими как замша. Они медлили, сдерживались. Она почувствовала нежный толчок его языка.

— Откройся для меня, Мэри. Впусти меня.

Он прижимался к ее губам до тех пор, пока она не разжала их. Когда его язык скользнул ей в рот, она почувствовала, как тепло разливается между бедер и обмякла в его объятьях. Жар окатил ее, когда она прижалась к его груди. Она вцепилась в его плечи, пытаясь притянуть поближе все это мускулистое тепло.

Но ей удалось сделать это лишь на секунду. Неожиданно, он немного увеличил расстояние между их телами, не отрывая рта от ее губ. Она подумала, не делает ли он это нарочно, чтобы скрыть тот факт, что он отодвинулся от нее. А может быть, он просто пытался немного остудить ее? Как будто она была слишком агрессивной?..

Она повернула голову в сторону.

— Что случилось? — Спросил он. — Тебе ведь нравится.

— Да, но, видимо, не так, как тебе.

Он остановил ее, когда она попыталась отойти.

— Но я не хочу останавливаться, Мэри. — Его большой палец скользнул по шее, прошелся по щеке и закинул ее голову назад. — Я хочу, чтобы ты загорелась. Загорелась так, чтобы не чувствовала ничего, кроме меня. Что бы не могла думать ни о чем, кроме того, что я с тобой делаю. Я хочу, что бы ты плавилась.

Он замолчал и снова поцеловал ее, проникая глубоко, забирая все, что она предлагала ему. Он исследовал каждый уголок, каждую складочку, пока она вся не раскрылась для него. Потом он изменил поцелуй, приближаясь и отступая, и эти ритмичные проникновения сводили ее с ума, она становилась влажной и готовой для него.

— Вот оно, Мэри, — сказал он ей в губы. — Отпусти себя. Боже, я чувствую твою страсть… Ты совершенна.

Его руки спустились ниже и, забравшись под полы ее куртки, остановились на ключицах. Боже мой, она проиграла ему. Если бы он приказал ей снять одежду, она сразу же обнажилась бы. Если бы он приказал ей лечь на землю и раздвинуть ноги, она сделала бы это, не задумываясь. Все что угодно. Все, что он хотел, только бы он не переставал целовать ее.

— Я собираюсь прикоснуться к тебе, — сказал он. — Этого будет недостаточно. Но немного…

Его пальцы сдвинули ее кашемировый ворот, спускались все ниже и ниже…

Ее тело дернулось, когда его руки коснулись тугих сосков.

— Готовы для меня, — прошептал он, сжимая их. — Я бы хотел прикоснуться к ним языком. Я бы хотел пососать их. Ты бы позволила мне сделать это?

Его ладони распрямились и обхватили ее груди.

— Позволила бы, Мэри, если бы мы были наедине? Если бы мы были в мягкой теплой кровати? Если бы ты была обнаженной для меня? Ты бы позволила мне попробовать их? — Когда она кивнула, по его губам скользнула волчья улыбка. — Да, позволила бы. Где бы ты еще хотела мой рот?

Он страстно поцеловал ее, когда она промолчала.

— Скажи мне.

Она не могла произнести ни слова, дыхание с трудом вырывалось из легких. Она не могла думать. Она не могла говорить.

Он взял ее руку и положил сверху на свою.

— Тогда покажи мне, Мэри, — сказал он в ее ухо. — Покажи мне, где бы ты хотела меня? Покажи мне. Давай. Сделай это.

Она не могла остановить себя и, взяв его ладонь, положила ее себе на шею. Медленным движением она вернула ее себе на грудь. Он заурчал от удовольствия и поцеловал ее в щеку.

— Да, здесь. Мы знаем, что ты хочешь меня здесь. Где еще?

Лишенная остатков самоконтроля, в полубессознательном состоянии, она провела его руку к животу. Потом скользнула на бедро.

— Хорошо. Это хорошо. — Когда она заколебалась, он прошептал. — Не останавливайся, Мэри. Продолжай. Покажи мне, где еще ты хочешь меня.

Прежде, чем робость остановила ее, она положила его руку себе между ног. Ее свободная юбка промялась, позволяя ему притиснуться к ней ближе, и она застонала, чувствуя его ладонь прямо у своего естества.

— О, да, Мэри. Вот так. — Он потерся об нее, и она сажала его тугие бицепсы, закинув голову назад. — Боже, ты сгораешь заживо. Ты влажная, Мэри? Я думаю, да. Я думаю, ты покрыта медом…

Ей нужно было прикоснуться к нему, и она протиснула руки под его пиджак, положив их на талию, ощущая огромную, пугающую силу его тела. Но прежде, чем она смогла продвинуться дальше, он схватил ее запястья своей рукой. Хотя сам не останавливался ни на минуту. Он навалился на нее всем телом, вынуждая отступать назад до тех пор, пока она лопатками не почувствовала ствол дерева.

— Мэри, позволь мне доставить тебе удовольствие. — Сквозь юбку его пальцы ласкали ее, найдя самое чувствительное место. — Я хочу, чтобы ты кончила. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Вскрикнув, она поняла, что находится на грани оргазма, в то время как он совершенно беспристрастно провоцирует ее желание, не ощущая ничего подобного сам. Его дыхание было ровным, голос спокойным.

— Нет, — простонала она.

Руки Хела прекратили ласкать ее.

— Что?

— Нет.

— Ты уверена?

— Да.

Мгновенно он отодвинулся назад. И пока он совершенно спокойно стоял напротив нее, она пыталась отдышаться.

Его скорое согласие причиняло боль, но она не могла понять, зачем он вообще сделал то, что сделал. Может быть, он заводился от чувства контроля над женщиной. Черт, наверное, здорово было заставить ее задыхаться. И это легко объясняло, почему он хотел быть именно с ней, а не с теми сексуальными штучками. От дурнушки легче дистанцироваться.

Стыд сжал ее грудь.

— Я хочу вернуться, — сказала она, чувствую, что сейчас расплачется. — Я хочу поехать домой.

Он глубоко вздохнул.